того практически все знает. – Значит, так, – начинаю делиться всеми подробностями, которые знаю. И чем больше говорю, тем заинтересованнее становятся лица адвокатов, кто сидит со мной за столом.
В ресторане удивительным образом пусто, а индивидуальная кабинка позволяет обсуждать серьезные темы без риска быть подслушанными. Поэтому я совершенно спокойно говорю все, что знаю.
Чем полнее будет картина, тем проще распутать клубок.
– Как интересно, – произносит Бессонов. Он то и дело переглядывается с Марком, им одним понятно, в какое именно Настя попала дерьмо.
Я хоть и понимаю, что дело дрянь, однако в силу своей некомпетентности не осознаю, насколько все действительно хреново. Не мой профиль, увы.
– Волков не тот человек, против кого надо идти, – добавляет задумчиво.
– Струсил? – поддевает его Савельев.
– Я? – ухмыляется. – Я буду особенно счастлив с ним разобраться. Ты ж знаешь.
– Именно поэтому тебя и позвал, – недобро щурится Марк.
Наблюдаю за ними и понимаю, что эти двое способны на гораздо большее, чем прищучить одного богатого человека. Судя по тому, что я вижу, у Бессонова личные счеты с Волковым и я этому раскладу несказанно рад.
– Когда Анастасия сможет подъехать ко мне в офис и подписать документы? – Слава интересуется, обращаясь ко мне. – Чем скорее она это сделает, тем лучше. Сам понимаешь.
– Она в больнице с ребенком, – озвучиваю проблему. – Сегодня точно не сможет.
– Ну, ради такого дела я сам подъеду, – удивляет своим ответом. – В отделение проведешь? – спрашивает в лоб.
– Без проблем, – заверяю его.
Смотрю на время и понимаю, что мне уже давно нужно было уехать. Мои парни, конечно, крутые, но работы у каждого из них завались.
Прощаюсь с Марком и Славой, расплачиваюсь. На выходе из ресторана у меня звонит телефон.
– Ланской, – произношу, не всматриваясь в экран. Из-за яркого весеннего солнца я оказываюсь ослеплен.
– Дим, живо в отделение, – в динамике раздается напряженный донельзя голос Игнатова.
– Кир, что случилось? – спрашиваю, стреляя глазами в поисках свободного такси.
– Времени объяснять нет. Приезжай. Живо.
Друг завершает вызов.
Я остаюсь на улице один.
Глава 35. Дима
Возле медицинского центра переполох. Множество «скорых», особо тяжелых привезли на вертолете, медики бегают туда-сюда. Дело серьезное.
В одной из карет “Скорой” помощи вижу знакомое лицо и спешу туда.
– Марина, привет! – здороваюсь с девушкой, которая когда-то была матерью моего пациента, а после рождения ребенка с пороком развития получила медицинское образование и пошла работать по новой профессии…
– Дмитрий Владимирович, здравствуйте! – в уставшем взгляде мелькает радость от встречи. – Примите? – кивает на лежащего на носилках ребенка.
Судя по одежде, понимаю, что это мальчик, возраст около четырех-пяти лет. Больше ничего не могу разобрать, лицо ребенка грязное от копоти или гари, он стонет и скрюченный весь.
– Конечно, – киваю. Начинаю осматривать.
Чем больше я нахожусь рядом с ребенком, тем сильнее понимаю, ему необходима операция. Срочно!
– Что случилось? – спрашиваю, пытаясь разобраться в случившемся. Если я буду знать причину, то установить характер повреждений станет проще. Может быть, нам повезет, и мы сможем обойтись без лапаротомии, ограничимся только эндоскопическим методом проведения операции.
Хоть я прекрасно разбираюсь в абдоминальной хирургии, и я в свое время руку набил именно на ней, но мне совершенно не хочется проводить полостную операцию у маленького ребенка. Послеоперационные осложнения никто не отменял.
Удивительным образом в новостях тишина. Если бы не звонок Кира, то я ничего не узнал бы. Пока добирался до медицинского центра, специально мониторил новостные каналы, но они словно вымерли. Тишина.
Нигде так и не сказали о происшествии, словно ничего не было.
– В жилом доме произошло обрушение подъезда, – Марина выпрямляется, сдувает выбившуюся прядку волос и ошарашивает меня новостями.
Охренеть.
Чего-чего, а такого поворота я никак не ожидал.
– Сколько этажей было? – задаю важнейший вопрос. Чем больше этажность, тем выше количество пострадавших. Тем сложнее придется и им, и нам.
– Пять, – говорит. Выдыхаю.
Хотя бы не девять и это уже хорошо.
– Пострадавших много, – комментирует, помогая мне осматривать мальчика. – Там остались люди под завалами, спасатели работают, – продолжает вводить в курс дела.
Значит, это еще не все и будут еще потерпевшие. Причем, вероятнее всего, еще более тяжелые чем те, кого привезли сейчас.
Дело дрянь.
– Причина известна? – уточняю. Это важно.
– Предварительная версия следователей – взрыв бытового газа, – поясняет коротко.
Хреново. Очень хреново.
Если так, то теперь главное, чтобы обрушение не пошло дальше, и никто из спасателей не пострадал. Там же Андрюха Лебедев! По-любому.
Он со своими парнями никогда не остается в стороне, вечно лезет на рожон. А сейчас, когда у него в семье проблемы, так и вовсе психует.
– Так. Понятно, – отбрасываю прочь никому ненужные мысли и приступаю к детальному осмотру. Теперь хотя бы становится понятно почему всех хирургов нашего отделения срочно вызвали на работу.
– Марин, сопроводок давай, – забираю у нее из рук документы, ставлю отметку. – Мальчика забираю к себе в отделение, – перекладываю его на каталку, которую так вовремя привезли санитары.
У ребенка нет времени, ему нужно оказывать помощь. Если я прав в своих догадках, то у мальчика внутреннее кровотечение, и мне его нужно как можно быстрее взять на операционный стол.
– Хорошо, – говорит сдержанно, но быстро. – Тогда я оформляюсь и уезжаю.
– Конечно, – отпускаю бригаду. На месте происшествия они гораздо нужнее, чем здесь. Мальчишку я не оставлю, он в надежных руках. – Остальное все сделают в приемном, я передам.
– Спасибо! – благодарит, не скрывая эмоций. Быстро прощаемся и она прыгает в карету «Скорой», хлопают двери.
Не успеваю довести ребенка на каталке до приемного, как Марина со своими уже скрывается из виду. Они очень спешат.
– Дим, ты уже здесь, – ко мне подходит Серега Карпов.
Он озадачен, хмур и растрепан. Такое ощущение будто его прямо с кровати подняли и доставили прямиком сюда.
– Сам-то чего в приемном делаешь? – недоумеваю, видя друга. Он как минимум должен находиться у себя в отделении, не здесь. – Тебе ж в реанимации положено быть.
– Не спрашивай, – отмахивается недовольно. – Аврал у нас, – кивает на прибывающих пациентов и медиков. – Любые руки нужны.
– Да я вижу, – констатирую факт.
Перекидываемся с Серегой еще парочкой общих фраз, я отдаю медсестрам документы на мальчика и самого ребенка. Ставим обезболивание и оставляю его для перевода ко мне в отделение.
К сожалению, без лекарств было не обойтись, ребенок слишком страдал, и я не мог даже смотреть на это, про остальное промолчу. Все манипуляции с мальчиком я проводил исключительно вместе с Карповым, ведь оперировать тоже будем вместе.
Серега остался внизу, с ребенком, а мне дал
