прослезилась. Ну надо же… Аладар встал с кресла, а я видела в его глазах тень страшной усталости. А спит ли он? Когда он в последний раз отдыхал?
— Массаж спины? — повторил он. — Ну да. Чтобы спина не болела, — ответила я. — Можно? — Конечно. Это тебе, — заметил Аладар, с улыбкой глядя, как я пробую разные кусочки. Сейчас я на себе проверю, а потом буду разнообразить меню императрицы.
— Могу на ком-то показать массаж, — улыбнулась я, глядя на его плечи. — Показывай на мне, — выдохнул император, приказав закрыть дверь. Я понимала, что у кого-у кого, а у него спина вообще должна отвалиться.
— Вам придется раздеться, — произнесла я. — Снять верхнюю одежду… Если можно…
Глава 56
Его рука неспешно скользнула по застежкам, и я, затаив дыхание, впилась взглядом в этот волнующий жест.
Белоснежный камзол, похожий на мундир из старых любовных романов, аккуратным жестом лег на стол. Я не могла отвести глаз от тонкой, просторной белой рубашки с кружевным воротом и манжетами. В таких обычно рисуют героев-любовников. При виде этой красоты в сердце зажглась какая-то странная смесь восхищения и желания.
Тряхнув длинными черными волосами, император снял рубашку, и я с восхищением смотрела на его обнажённый торс. Широкие плечи, рельефные мышцы будто бы звали прикоснуться к ним.
Мама дорогая… Боже мой…
Это был не просто мужчина — это мечта любой женщины. Я ощущала, как внутри всё сжалось, как будто я стою перед священной реликвией, которую нельзя трогать, а одновременно — и очень хочется.
Император повернулся ко мне спиной, и в этот момент у меня на глазах чуть не навернулись слезы.
Я вспомнила, как однажды ко мне приходил спортсмен с болями в спине и мышцах. Я три недели подряд проминала его, игнорируя его стоны, не давая ему шанс соскочить с процедур, чтобы потом вместе с ним радоваться результату.
Да, но я, можно сказать, убилась от него! Мои руки можно было просто отстегнуть. Но я была очень горда собой.
А тут… Тут было куда круче.
И это было видно невооруженным женским глазом.
— Ложитесь на диван, — тихо попросила я, любуясь его фигурой и ощущая, как внутри восхищается женщина и рыдает профессионал.
Я присела рядом с роскошным диваном, сетуя про себя, что нет более удобной кушетки. Если я скажу магам сделать мне кушетку, они точно уволятся. Им еще пандусы придумывать! Мне кажется, что они сидят и боятся, что сейчас их позовут в комнату, где я уже стою с листочком: “Я сейчас все нарисую!”.
Но пока что пришлось довольствоваться этим огромным, мягким и богатым диваном. Ну что ж, погнали…
Мои руки мягко, с благоговением, прикоснулись к его спине, разогревая ее перед массажем.
Я понимала, что должна как-то сделать шаг ему навстречу, показать, что он мне тоже не безразличен… Но что это может быть?
Я пока не придумала. Сомневаюсь, что я сумею выдавить из себя слова… У меня в такие моменты словно косноязычие нападает. Ну не умею я признаваться в чувствах. Не умею!
Странное волнение охватило меня, когда в голову пришла мысль. А что? Это будет намного понятней, чем просто слова…
А что если я просто украдкой поцелую его спину?
Бред! Забудь об этом!
Я пыталась отогнать эту мысль, но она настойчиво лезла в голову.
“Ну нельзя же так!”, - корила я себя.
Я впервые получала невероятное удовольствие от каждого прикосновения.
Постепенно, словно пытаясь сказать больше, чем слова, которыми я не могла найти, я начала мягко надавливать на напряженные мышцы.
“Нет, а почему нельзя? Аккуратно, в конце массажа! Просто поцелуй!”, - думала я, чувствуя себя сумасшедшей. — “Это будет красноречивей тысячи слов! Уж что-что, а поцелуй он точно поймет! Или вы так и будете ходить вокруг да около…”.
Я чувствовала, как мысль заставляет меня волноваться. Мне ужасно хотелось это сделать.
Мои пальцы плавно скользили по его мышцам, прорабатывая каждую зажатость, каждое напряжение, словно разбирая сложную музыкальную композицию. Я чувствовала, как дыхание Аладара становится ровнее, спокойнее. Я хотела, чтобы он просто расслабился, чтобы его тело обрело покой.
— Терпите, — прошептала я ему, найдя очередной зажим. — Знаю, больно… Чуть-чуть потерпеть…
Но император был настолько погружён в свой отдых, что казалось, даже его дыхание стало чуть глубже, чуть тише.
“Так, в самом конце. Просто короткий и нежный поцелуй…”, - настраивала я себя, готовясь к этому моменту.
Сомнения все еще раздирали меня на части, но я почти решилась.
Нажатия сменялись поглаживаниями, и я чувствовала, как напряжение медленно уходит, уступая место расслаблению. Кончики моих пальцев мягко скользили по его спине, и я искренне желала, чтобы он просто отпустил всё — усталость, тревоги, всю тяжесть. Чтобы он мог наконец-то отдохнуть.
Под конец я чувствовала, как искушение оставить поцелуй на его спине настолько сильно, что я не могла противиться ему.
“Давай!”, - скомандовала я себе.
Склонившись, я легонько прижалась губами к его коже, вдыхая ее запах.
Пусть это будет знак. Знак того, что он мне не безразличен.
Секунда, другая, третья… Я с замиранием сердца ждала, что будет дальше…
Глава 57
Но ничего не происходило.
Я недоверчиво посмотрела на его лицо и почувствовала такое смущение, что пришлось прикрыть лицо рукой. Я тут, значит, стараюсь… Намекая как умею… А он…
Он просто уснул.
Его императорское величество проспал признание в любви.
Я растерла рукой лицо, понимая, что смешно, хоть плачь.
Я стала хихикать, а потом просто простонала и закрыла глаза. Я тут, значит… А он.
Я не злилась.
Я направилась в смежные покои, похожие на огромный зал, стянула одеяло и понесла к дивану.
Я, словно почувствовав, что больше ничего не нужно делать, аккуратно накрыла его одеялом, чтобы он не простудился, и тихо вздохнула.
Он спал спокойно, безмятежно, крепко. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь шелестом его дыхания, и я невольно улыбнулась, наблюдая за ним. Мне было немного тревожно — ведь дверь закрыта изнутри, чтобы её открыть, нужно было бы разбудить императора, а он так устал.
— Ну это просто свинство! — согласилась я, глядя на спящего. — Но что скажет его матушка? Как я ей объясню, где меня носило? Я понимала, что матушка императора, узнав о том, сколько времени я провела в его покоях, наверняка будет ужасно недовольна. Чувствую, будет грандиозный скандал. Но с другой стороны, он так нуждался в отдыхе, так много работал, что я решила оставить его
