Эшлин вернула письмо императрице. Сумбурные угрозы безумца сами по себе не страшны, но безумца, повелевающего армадой летучих кораблей, необходимо остановить.
– В таком случае мне нужно знать все, что вам известно об этом острове. Начиная с его точного места расположения.
– Тийя, принеси карту.
10
Бершад
Папирия, портовый город Нулсин
– Темница как темница, – сказал Фельгор, оглядывая тюремную камеру. – Даже окошко есть. Наверное, сюда солнышко заглядывает, минут на двадцать в день. И всего три крысы прибегали.
– Не три, а пять, – поправил его Бершад.
– Ну все равно неплохо. Глянь, нам соломки постелили, чтоб спать мягче было. – Фельгор плюхнулся на заплесневелую солому, принюхался, будто вдыхал лавандовый аромат, а не гнилостную вонь. – Очень и очень неплохо.
Он вытащил гвоздь, спрятанный между пальцами ног, и начал точить его о каменную плиту пола.
– Что это у тебя?
– Отмычка.
– Отлично, – сказал Бершад, которому было не по себе в крохотной темной каморке.
– Кажется, я проглотил зуб, – пожаловался Фельгор, ощупывая языком пробел между зубами. – Может, он в воду упал, но это вряд ли.
– Ну, зубы у тебя мелкие, так что не волнуйся, даже не заметишь, как высрешь.
– В отличие от некоторых я не умею заново отращивать себе части тела. Выбитый зуб не вернешь.
– Угу.
Оба умолкли.
– Знаешь, с тех пор, как мы с тобой познакомились, я слишком много времени провожу в кандалах, – пожаловался Фельгор.
– Когда мы с тобой познакомились, ты и был в кандалах.
– Правда, что ли? – Фельгор недоверчиво сощурился.
– Вира вытащила тебя из темницы в Незатопимой Гавани и привела на корабль в Аргель.
– А, ну да. Меня сцапали, когда я грабил какой-то бордель, где высокородные альмирцы собрались на оргию. Славное было времечко, дружище.
– И сколько же борделей ты ограбил?
Фельгор погрузился в размышления:
– Девяносто четыре. Правда, пару раз меня поймали, но в общем неплохое процентное соотношение. За Фельгором особо не угонишься. – Он почесал подбородок. – Хотя, если подумать, ты тоже действуешь с размахом. Но конечно, не всем дано быть такими безупречными, как ты.
Бершад поежился. Он не любил вспоминать ни о своей репутации, ни о совершенных злодействах.
– А как ты заработал прозвище Поджигатель Борделей? – спросил он.
– Ой, чисто по недоразумению. Подняли шум на пустом месте. Понимаешь ли, мы с одной красоткой миловались на чердаке, а она зажгла свечку, чтобы капнуть горячим воском мне на…
– Ладно, проехали, – оборвал его Бершад. – Как там твоя отмычка?
Фельгор перевел взгляд на гвоздь:
– Ну, ничего хорошего сказать не могу.
Бершад уставился на Фельгора:
– Это еще почему?
Фельгор указал на вход в камеру, перегороженный железной решеткой:
– Я могу сделать отмычку практически для любого замка, кроме баларских печатей… Кстати, у печатей тоже есть слабые места, с ними я еще разберусь. Но вот до этого конкретного замка мне отсюда не дотянуться. Видишь, он там, слева, в самом конце длинного прута? – Он ткнул в ту сторону полузаточенной отмычкой. – Вот туда и надо вставлять ключ, а изнутри это сделать невозможно. Да уж, папирийцы знают, как строить темницы.
