1
Флаги на ветру, ревущий оркестр.
Солнце сворачивалось причудливыми кренделями в медных трубах, огненные зигзаги – по пряжкам, пуговицам и бляхам на мундирах. Лица распаренные и счастливые.
Четвертое июля – американская колония в Шанхае отмечала День независимости США со всей возможной помпой. В городском парке установили навесы, под ними – длинные столы с белыми скатертями. Здесь же палатки с сувенирами, дымные жаровни, карусели для детей, разукрашенные бумажными цветами пони и огромная сцена с кафедрой, приготовленной для выступлений генерального консула США и председателя Муниципального совета.
Жара такая, что воздух слоится и дрожит. Над толпой – аромат ванильного мороженого вперемешку с мясным духом и горьким запахом пороха.
В тире – грохот выстрелов и одобрительные выкрики. Внутри палатки еще бóльшая жара. На налитом солнцем брезенте – тени от веток. Выстрел, еще, еще… Нина отняла приклад от плеча:
– В десятку.
Хозяин тира с благоговением взглянул на нее, потом на столпившихся зевак:
– В первый раз вижу такое, мадам!
Нина улыбнулась. Передав карабин хозяину, она пошла сквозь расступившуюся толпу, каждым нервом чувствуя: Даниэль Бернар смотрит ей вслед.
Он должен был сдаться первым. И Даниэль, и Нина знали, что между ними что-то происходит: они постоянно встречались – у общих знакомых, на улице, в кафе. Они кивали друг другу, но никогда не заговаривали. И уже по этому признаку, по явной намеренной отстраненности, Нина догадывалась, что дело идет на лад. Даниэль Бернар всеми силами пытался избежать разговоров с ней, но допускал саму их возможность.
Нина пребывала в состоянии взвинченного до предела азарта. Она перестала ездить к Тамаре, к своим маскарадно-бальным делам относилась с прохладцей – все душевные и физические силы забирала война против совести мистера Бернара.
Его мир лишь отчасти пересекался с миром Нины, и лишь в тех областях, которые не требовали высокого социального положения: театр, спортивные состязания, некоторые дома, хозяева которых были достаточно влиятельны, чтобы приглашать людей вроде Бернаров, но недостаточно самолюбивы, чтобы отказаться от компании нуворишей.
Несколько раз Нина встречалась с Эдной. Миссис Бернар была весела и доброжелательна, но при этом чувствовалось, что гости, разговоры и приятельские отношения – это лишь малая часть ее жизни. Эдна была одним из тех счастливчиков, которые находят себе цель и знают, как ее достичь. Она страстно любила свою работу, но не любовью пустоголовой девицы, хватающейся за все, что теоретически может ее прославить, а сильной, мощной любовью умного и ответственного человека.
Нина сравнивала себя с миссис Бернар – и понимала, что в очень многом ей никогда не перещеголять ее. Эдна была демократична, не придавала значения внешнему блеску, одевалась с изысканной простотой женщины, привыкшей к доступности всех благ. В ней чувствовался высокий класс, которым она не гордилась; скорее всего, она даже не замечала его, как воздух, которым дышит.
И тем не менее Даниэль Бернар поглядывал на сторону. Что-то заставляло его вскидывать глаза, когда Нина входила в комнату. Она-то как раз не обладала ни врожденным чувством собственного достоинства, ни умением носить льняные кофточки так, чтобы казаться в них дамой из высшего общества. Нина понимала, что красота ее, созданная с помощью модных журналов, криклива и потому слегка вульгарна. Что в стремлении изумить она часто перегибает палку. Что в отличие от Эдны ей приходится требовать уважения к себе, буквально заставлять считаться с собой.
У Нины было только одно преимущество перед миссис Бернар – то самое, которым обладали кочевники, внезапно наваливавшиеся на безмятежные города. Эдна не готовилась к войне. Она была уверена, что цивилизованность и университетское образование защитят ее от любых напастей.
Нина говорила себе, что не сомневается в успехе. Неправда, она постоянно терзала себя вопросами: да или нет? получится или не получится? То, что Даниэль, скорее всего, знал ее тайну, только подхлестывало ее. Но мистер Бернар должен был сам переступить черту.
Лицо его зажило; он оказался не таким красавцем, как на фотокарточке в кабинете Олмана, – бывают люди, которые на портретах выглядят лучше, чем в жизни. Но Нина уже решила, что ей необходим этот спокойный, мудрый человек. Ей хотелось присвоить его точно так, как она присвоила коробки Тони Олмана. Инстинкт собственника: красоту надо притащить к себе в дом. Яркую бабочку – поймать, цветы – сорвать и поставить в вазу, закат – нарисовать, шляпку – купить, сделать все, что возможно, чтобы удержать в руках ускользающее чувство восхищения.
Нина, как хитрый лазутчик, собрала о мистере Бернаре все доступные сведения. Его образованность и утонченность уживались с мужскими страстями: оружие, спорт, политика, – это придавало ему особую привлекательность. Даниэль был человеком, который мог ценить и понимать и в то же время защитить.
