со своим молодым джентльменом. Утром я видел, как отъезжает его карета.
Ей захотелось заплакать.
— Я бы не уехала, не предупредив тебя. Я бы никогда не уехала. — Она просунула свою руку в его, теплую и надежную, как делала много лет своей жизни. Каким уязвимым он казался сейчас! — И он вовсе не мой. Лорд Уиттингем приезжал из Лондона с визитом, и ничего более. Он читал о твоих блестящих исследованиях.
— Моих исследованиях? — Казалось, он был поражен самой мыслью о подобном.
— Ты ученый человек. Наука многим тебе обязана.
— Правда?
За разговором она улестила его на то, чтобы двинуться с места, и они пошли вперед. Каждое слово отмечало очередной шаг.
— Конечно, правда. — Теодосия крепче оперлась на его руку и улыбнулась. — Весь Лондон знает, какую выдающуюся работу ты проделал.
— Да-да. Я понимаю. — Вот только его лоб хмурился от усилий что-то вспомнить. — Когда же мы начнем?
— Начнем? — Она вела его в направлении передней в надежде устроить его наверху прежде, чем по пути встретится лакей или кто другой из слуг. Домашняя прислуга знала положение дел, но пускаться в тяжелые объяснения каждый день — это невыносимо.
— Собираться ехать в Лондон. — Дедушка энергично затряс головой. — Твой джентльмен меня пригласил.
— Да. — Она выдавила слово, лихорадочно напрягая ум в поисках подходящего ответа. — Мы не можем ехать в такую погоду. Вот придет весна, тогда и поговорим о поездке в Лондон.
Они добрались до нижних ступеней лестницы, и вперед выступил Альберте. Понимающе хмуря брови, дворецкий, однако, не произнес ни слова. В тишине громко стукнул дверной молоток.
— Ступайте, Альберте. — Теодосия кивнула. — Откройте дверь, а дедушкой займусь я. — Она начала подъем и с облегчением вздохнула, когда дед послушно последовал за ней. Но они успели подняться только до середины пролета, когда ее внимание привлекло происходящее внизу.
— Леди Теодосия! — В холле стоял лорд Киркмен, и Альберте забирал у него пальто и шляпу. Избавившись от этих громоздких предметов одежды, Киркмен бросился к лестнице и протянул руку, предлагая помощь.
— Я справлюсь. — Теодосия вымученно улыбнулась. — Не подождете ли в желтой гостиной? Я скоро буду. — На верхней площадке лестницы она отвернулась, чтобы он не увидел, как она кусает губы. — Идем, дедушка! Тебе ведь надо переодеться, чтобы мы смогли принять лорда Киркмена?
— Да-да. Мне нужно одеться. — Крепко цепляясь за ее руку, он позволил Теодосии увести себя дальше по коридору и в спальню. Там уже стояла миссис Мэвис вместе с двумя лакеями.
— Пожалуйста, позовите Коллинза. Пусть мне поможет.
Коллинз был младшим лакеем. По причине, не поддающейся пониманию, дедушка охотно принимал его общество, оставаясь глух к уговорам и упрашиваниям всех остальных, включая Теодосию.
Глава 15
Десятью минутами позже Теодосия сошла вниз. Ночью она то и дело просыпалась, да еще буря неуместных эмоций — теперь, казалось, силы ее покидают, хотя утро едва перевалило за середину. Однако Генри Хейнс, лорд Киркмен, барон по праву землевладения и их приятный сосед, отнюдь не заслуживал ее злости. Он был другом ее детства и товарищем на протяжении почти всей жизни. Более того, он знал, что здоровье дедушки пошатнулось. Глубоко вздохнув, Теодосия с натянутой улыбкой вошла в гостиную.
— У вас грустный вид. Вы плакали? — Киркмен отошел от окна, где дожидался ее прихода.
Она вздохнула. Вот ведь беда — от человека, с которым знаком много лет, не так-то легко спрятать свои истинные чувства.
— Последние несколько дней выдались нелегкими.
— Жаль, я не знал. Хотя и приехал сразу же, как расчистились дороги, — сказал он и потянулся к ее руке, но девушка отвернулась.
— Разумеется. Благодарю вас. — Она села на стул возле низкого столика работы Хепплуайта, зная, что Киркмену неизбежно придется сесть с другой стороны, где стоял единственный в ближайшей доступности стул. — Не следует себя винить. Мы прекрасно справляемся сами.
— Да, но ваши слезы, — сказал Генри вполголоса; она знала, что он считал ее своей подопечной, как и ее деда. — Не понимаю, Теодосия, отчего вы не хотите выйти за меня. — Он вздохнул с показной грустью, чтобы она понимала всю серьезность его слов.
— Потому, что мы не любим друг друга. — Теодосия чуть не рассмеялась. Она измучилась, нервы ее были взвинчены — меньше всего сейчас хотелось обсуждать очередное брачное предложение.
Киркмен встал и начал мерить комнату широкими шагами. Потом обернулся к ней:
— Брак постепенно перерастает в дружбу, а нашей дружбе уже два десятка лет. Я знаю вас лучше, чем кто-либо другой. Вы заслуживаете большего, нежели жизнь в стенах дома, где компанию вам составляют лишь книги да пробирки. Я могу вам предложить лучшее будущее.
— Генри, мы оба заслуживаем лучшего будущего, нежели брак без любви. — Она пыталась смягчить слова, хотя сама верила в них свято. На этом бы и закончить разговор.
— Значит, вы находите меня столь непривлекательным?
— Не смешите. — Киркмен был высоким, сильным, притягательным человеком, который без труда нашел бы себе жену, стоило только захотеть. Чего же он тянет время? Теодосия не понимала, хотя не раз задавала ему этот вопрос.
— Ваш дедушка не вечен.
Эти сказанные вполголоса слова отвлекли ее от раздумий. Очень отрезвляющее заявление; бьющая наотмашь правда.
— Что вы будете делать тогда? — продолжал он. — Жить в этом огромном доме затворницей, в обществе пары раненых тварей да стареющей прислуги?
— Не говорите так, это жестоко. — Почему уже второй раз за сутки ее уличают в недальновидности?
— А вы не упрямьтесь. — Он расхаживал перед камином.
В наступившей тишине было слышно лишь тиканье часов на каминной полке.
— Видите, мы препираемся, как муж и жена. — Он бросил на нее косой взгляд.
— Скорее как брат и сестра. — Она покачала головой в такт своим словам. — Вы заслуживаете гораздо больше, нежели компромисс и женитьба на мне лишь потому, что вы придумали какие-то причины, оправдывающие подобный шаг. У вас впереди долгая и прекрасная жизнь. Разве не лучше провести ее рядом с женщиной, которая пленит ваше сердце?
— Даже не догадывался, что вы такая романтическая особа!
— Подозреваю, вы много о чем не догадывались, но дело не в этом. Разве мечтать о браке в любви и уважении — признак сентиментальности?
Неужели так трудно ее понять?
— Я приехал не для того, чтобы спорить. — Киркмен снова сел. — Я пытаюсь открыть вам глаза на реальное положение дел.
— Вероятно, лучше бы вы это время потратили на то, чтобы подыскать себе жену. Здесь вы ее не найдете. — Невольно ее слова прозвучали слишком резко.
— Я полагал, что со временем мне удастся вас
