морщусь, прикладываю руку к виску.
Меня даже совесть не мучает, что я ее обманываю.
Хотя.
И не обманываю вовсе.
Действительно чувствую себя паршиво. Уже и физически.
– Ну пойдем, – Лиза с грустным вздохом оглядывает пятачок. – Все равно никого нет.
Андрей молчит, но я вижу, как он профессиональным взглядом окидывает все пространство.
Всматривается в лица случайных прохожих, с прищуром пытается посмотреть через давно не мытое окно внутрь магазина…
– Пойдемте, – беру Лизу покрепче за руку и поворачиваюсь так, чтобы девочка была строго между мной и Андреем.
Тот, кажется, раскусил мой план.
Посмотрел на меня с осуждением, но тут же протянул девочке свою громадную ладонь.
– О-па! – Лиза, не заподозрив подвоха, принялась раскачиваться у нас на руках.
– Пры-ыжок! – поджимает ноги, заставляя нас переставлять себя на два, а то и на три шага вперед.
– Лизок, я так упаду! – хохочу, забывая с ней все тревоги.
Моя сладкая малышка.
Я вдруг понимаю, что если она попадет к Стефании, то я ее больше никогда не увижу.
Вот совсем никогда.
И сердце щемит от необъяснимой тоски, и я совершенно эгоистично начинаю думать, что к черту всех этих новоявленных матерей!
Но Мише надо рассказать.
Сама Стефании больше ни слова не скажу.
А Мише надо рассказать.
За этим мыслями почти не замечаю, как мы доходим до дома.
Берусь за калитку, опускаю вниз ручку и вдруг сзади:
– Эй! Няня!
.
Михаил
Теперь о том, чтобы уехать заграницу думаю я.
Не для себя, конечно. Нет.
Отправить Лизу. С Ингой.
Черт, я даже не знаю, есть ли у нее загранпаспорт.
Это какое-то сумасшествие, эти отношения.
Такие стремительные, все собой заполняющие.
Сейчас мне кажется, что все семь лет после развода я только и делал, что ее ждал.
Инга.
Светлая, добрая, умная…
Нет, я, конечно, мастер ошибаться в женщинах.
Но уверен, что не в этот раз.
Сейчас я сердцем чувствую, что это она.
Это та самая, с которой я буду счастлив и днем, и ночью. Та, с которой можно расслабиться, не опасаясь удара в спину. Та, кто родит мне еще детей. Хотя бы троих. И Лизу воспитает, как родную.
В общем, моя женщина, до кончиков ногтей. Я чувствую это.
.
Инга
– Няня, чего за молоком-то не пришла?
На дороге стоит Шура, подбоченившись. И призывно посматривает на Андрея.
– Она не няня, она мама! – обиженно отвечает вместо меня Лиза, но Шуре, кажется, это уже даже не интересно.
– Вот как? – тянет она. – Ну так пусть твоя мама молоко заберет придет. Или пошлет кого, – она развернулась, поведя крутым бедром. – А то у меня холодильника нет все заказы хранить.
И, покачивая внушительным задом, Шура удалилась к леваде.
– Андрей? – обернулась я к мужчине, но увидела в его глазах самую настоящую панику.
– Я не запомнил, где она живет! Я заблужусь!
– Да я… – откашливаюсь, чтобы спрятать усмешку. – Я и не собиралась вас просить! Я хотела сказать, побудьте с Лизой дома, я до Шуры схожу.
– Мам, я с тобой, – захныкала Лизонька.
– Нет, малыш, – наклоняюсь, целую ее в макушку. – Нет, моя хорошая, побудь дома. Сейчас уже папа приедет.
Лиза надувает губки, но остается во дворе под присмотром Андрея.
Облегченно вздыхаю.
Как я вообще могла допустить эту Стеф в нашу жизнь?
Нужно было поднимать тревогу сразу же!
И чем я только думала?
Сворачиваю к тропке через луг, оглядываюсь и…
– Няня?
А вот это уже совсем не Шура…
– Стефания, – останавливаюсь, подавляя желание сбежать. – Зачем вы здесь?
– Вы сказали, что будете гулять у реки!
В ее голосе звучит явная претензия.
– И что за мужик рядом с вами?
– Ребенок не захотел идти к речке, – пожимаю плечами, стараясь сохранять самообладание, – гуляли в деревне.
Про то, кем нам приходится Андрей, я попросту умалчиваю.
Но Стеф злится.
– Вы не понимаете! – шипит она. – У меня очень мало времени! Сейчас меня заметят в деревне, и Берг сделает все, чтобы я никогда больше не увидела дочь.
– Послушайте, – опускаю глаза, так как сейчас мне очень хочется наорать на нее в ответ. – Я думаю, вы должны думать в первую очередь о самой Лизе. Что вы хотите сделать? Она никогда вас не видела, она вас не знает. Увы, но вы для нее чужая женщина.
– Что значит “чужая”? – в голосе Стефании появляются визгливые интонации. – Что значит “чужая”? Я ее выносила и родила!
– Да, – произношу спокойно. – Но Лиза-то этого не знает! Вы сейчас вмешаетесь в жизнь ребенка и нанесете ему очередную травму! Она только-только спокойно говорить начала.
– В смысле “спокойно говорить”? – на лице Стефании проступает недоумение.
– Вы разве не знали? – неужели она даже не спросила своих подруг?
Ведь Миша говорил…
– Лиза долго молчала. Она ребенок с очень тонкой…
Стефания не дает мне договорить. На ее лице появляется самая настоящая брезгливость.
– Боже! – тянет эта жрица непонятно чего. – Так она у него еще и ущербная!
– Что? – не могу скрыть своего шока.
– Так, послушайте, – она резко меняет тон на деловой. – Мне нужно, чтобы вы привели девочку в безлюдное место. Лучше всего к дороге. Сколько Берг вам платит? Я заплачу в пять раз больше!
– Да как вы… – у меня аж горло перехватывает от всех тех ругательств, что теснятся сейчас в моей груди. – Да вы!.. Вы…
И тут я слышу позади себя звонкое:
– Мама-а!
Глава 36
Инга
– Мама? – Стефания кривится, словно лимон откусила. – Так ты не няня, ты его любовница!
Окидывает меня презрительным взглядом.
– Да, он сильно понизил планку…
Но меня не задевают ее слова.
Я думаю только о Лизе, бегущей ко мне со всех ног.
– Лиза! – оборачиваюсь к ней. – Лиза, беги домой!
Ребенок замирает в пяти шагах от меня.
– Не хочу! – лопочет тихо. – Я сбежала!
– Лиза! – почти плачу я.
– Так, девочка!
Стефания делает рывок и вдруг оказывается почти около малышки.
– Иди сюда, девочка! – она хватает ее за рукав платья.
– Мама! – Лиза плачет, пытается вырваться.
– Отпустите ее! – я толкаю Стефанию. – Отпусти ее, ты слышишь!
– Нет, она поедет со мной! – эта дрянь умудряется ухватиться за запястье Лизы. – Ну, давай, девочка! Быстро! В машину!
– Отпусти! – вцепляюсь ей в волосы. – Пошла отсюда вон! Не трожь мою Лизу!
Наши крики смешиваются в один, сюда же вплетается тонкий Лизин плач, мы рычим, деремся, пыхтим, визжим, и вдруг… Как гром среди ясного неба:
– Стеф, отпусти дочку!
.
Михаил
Лиза плачет.
У Инги расцарапано лицо, волосы растрепаны и… Лиза плачет!
Сволочь!
Убью!
– Стеф! – гаркаю на
