на что был похож разбор завала. Сири как-то там по-своему видела, где тонко и где порвется. Поэтому подсказывала, что можно кантовать, а что нет. Сам я стал «змейкой», изгибался как мог, а Мог был гибким парнем. Одежду изорвал, благо, что для этого её и покупал.
Не обошлось и без происшествий, в процессе протискивания обвалившимся куском завала мне защемило ногу, но не расплющило и не сломало сразу, а стало давить. И, похоже, это давление стало засчитываться как периодический урон, снявший сначала оставшиеся временные хиты, а затем принявшийся и за кровные. В итоге я расширил проход своим бластером, переведённым в режим рукопашной атаки, и с финальным счётом [Хиты: 15/17] вдохнул-таки воздух свободы.
Нога, как ни странно, не болела, по крайней мере, непосредственно в месте повреждения. Вместо концентрированного очага боли наблюдалось общее снижение тонуса, плохое самочувствие. Похоже, что урон теперь не локализуется, а равномерно распределяется по всему организму, и это здорово! В принципе, можно было не опасаться и ударов бурятской кирки, ведь пока есть хиты, я продолжу функционировать.
Печать Аверно в этот раз проклюнулась на левой лопатке. Я её не видел, но ощущал, как источник незначительного раздражения, о котором полностью забываешь, если не касаешься его. Осматривая себя после боя, я разделся, поэтому опять вспомнил о клейме. Вот интересно, если в бою мне её срежут с кожи, или сожгут, растворят кислотой, то она исчезнет? Или на утро вновь проявится на новом месте? Или, может, она будет отражать атаки врага как аццский щит? А что, хоть какая-то польза была бы…
Выбрался из-под завала я где-то с противоположной от входа стороны. Стенка тут треснула, и открылся проход в естественную расщелину, размера которой местами едва-едва хватало, чтоб протиснуться. По дну расщелины текла холодная вода, а её стенки и потолок кое-где были влажными, покрытыми склизкой плёнкой и плесенью.
В одном месте Сири обнаружила очередной проход, представлявший собой участок неокрашенных шлакоблоков, видневшихся сквозь бреши в породе. Под чутким руководством напарницы удалось с нескольких выстрелов пробурить вполне годный вход. Она как-то по-особому видела пласты породы и крестиками выделяла места концентрации напряжения, в которые мне надо было ударить лучом, чтоб порода отслоилась и рассыпалась. В результате такой незамысловатой бурильной деятельности мы пробили пласты породы и стену сооружения за ними и оказались в месте, напоминающем лестничную площадку многоквартирного дома. Подняться наверх не удалось, на этаже выше произошло обрушение, и лестница была завалена. Зато удалось спуститься вниз аж на три этажа.
На каждой площадке, соединённой лестничными пролётами, имелось по две двери. Сири исследовала помещения за ними, но не нашла там ничего интересного. Они представляли собой заброшенные квартиры. В одной обвалился потолок, и зияла брешь к соседям сверху. Остальные были более-менее в кондиции. В некоторых сохранилась пыльная мебель, кухонные принадлежности, разномастная макулатура, буржуйки. Окна были заколочены и заварены решётками, что, естественно, не помешало Сири выглянуть наружу. Там обнаружилась небольшая улица или проулок, образованный двумя пятиэтажными домами, нашим и его братом-близнецом с противоположной стороны. Самое интересное, что проулок был освещён тусклыми оранжевыми фонарями.
Далеко от дома Сири отходить не стала, заявив, что не собирается лишать нас радости совместных открытий.
Выход из этого подъезда был заварен стальной дверью. Можно было пробить её бластером, но тогда возникал риск привлечь внимание местных подземных рудокопов. Да и следы останутся, что тоже не есть гуд. В итоге преодолеть её помог всё тот же «незначительный шаг». Вообще, заговор был имбой: телепортироваться, пусть всего и на полтора метра, но без расхода ячеек заклинаний — это же галимый чит.
Только описание у этого чита было невнятное. Заговор тоже происходил из хомбрю, и должен был переносить заклинателя на дистанцию до 7 футов в случайном направлении. По факту, он переносил на полтора метра в ту сторону, куда я смотрел. Запрета на прохождение преград у него не было, поскольку весь процесс протекал в эфире, а там никаких материальных преград не существует. Однако были нюансы: если я смотрел на дверь, то он переносил меня к ней, а вот если я смотрел в глазок двери, то вполне мог переместиться сквозь неё.
Во время драки с Чингизом я видел место назначения сквозь прореху в обветшалой стене. В этот раз мы сделали всё по науке. Сири вышла наружу, и спроецировала то, что видела в область расширенной реальности. По факту она просто сделала дверь невидимой для меня, я видел всё что было за ней и спокойно воспользовался перемещением. Вообще, конечно, здорово, если Сири вот так может любую стенку сделать условно невидимой. Можно следить за кем-то сквозь стенку не вызывая подозрений. Например, за девчонками в душе.
Улица привела на перекрёсток, образованный четырьмя пятиэтажками. Эти были в приемлемом состоянии — окна не заколочены, двери не заварены. На одной была не то нарисована, не то выложена керамикой композиция, в виде каких-то людей в стиле Советского Союза: пылающий взор, твёрдо смотрящий в сторону светлого будущего и невнятные сооружения, колосящиеся на заднем плане. Свет в окнах не горел, но это не исключало вероятность того, что дома́ могут быть обитаемы.
Свод пещеры тонул в темноте, однако по разведданным моей незаменимой ассистентки был он явно рукотворным, отстоящим минимум на пять метров над крышами домов. Одна улица была пошире, по ней мы и двинулись. С одного конца она окончилась тупиком, заставленным ящиками и железными бочками, а с другого выходила в настоящий подземный город.
Город был сумрачным, и имеющееся освещение лишь усугубляло это впечатление. Он состоял из нескольких главных улиц, по которым с трудом, но смогли бы протиснуться пара встречных автомобилей, и из улочек поменьше. Некоторые были больше похожи на коридоры и на тоннели. Большинство улиц уходило под уклоном вниз, вероятно к центру этого города.
Это рукотворное чудо света было точечно освещено фонарями, редкими в переулках и частыми вдоль главных транспортных артерий. Имелись крупные прожекторы, вмонтированные в каменный свод или расположенные на крышах пятиэтажек. Помимо пятиэтажек имелись трёх и одноэтажные здания. На некоторых домах висели вывески, и некоторые из них даже были подсвечены. Кое где улицы пересекались с Ж/Д путями, и на таких перекрёстах стояли двуглазые светофоры и шлагбаумы. На главной улице, на перекрёстках, имелись и вполне нормальные светофоры, трёхцветные, но какие-то архаичные, массивные, с козырьками, словно сошедшие с экранов советского кино.
Рассматривая эти сумрачные пятиэтажки, я неожиданно осознал, что за странное тревожное чувство не покидало меня с прошлого дня:
