Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
План был не так уж плох. Однако муж до этого испытывал приступы лунатизма. Однажды ночью, когда была его очередь дежурить, он заснул с ребенком на груди. Ему приснилось, что на него нападает дикий зверь и единственный способ от него избавиться — это укусить его за голову и откинуть в сторону. Проснувшись, он обнаружил ребенка под журнальным столиком. На первый взгляд тот был целым и невредимым. Он поднял его, положил в кроватку и ушел на работу. Через несколько часов проснулась жена, она увидела синяки и укусы на голове младенца и немедленно отвезла его в больницу. Медсестра, посмотрев на повреждения, вызвала полицию. Через несколько часов отец был арестован за жестокое обращение с ребенком.
Крамер-Борнеманн согласился сделать обзор дел для государственного юридического бюро. Он изучил травмы ребенка, показания родителей и в конце концов пришел к выводу, что отец мог нечаянно нанести повреждения ребенку во сне. Но он также понимал, что его мнение вряд ли сыграет решающую роль в суде. «Обвинение испытывает большое давление в случаях, связанных с жестоким обращением с детьми или с сексуальными нападениями. Весьма маловероятно, что какой-нибудь прокурор скажет: “Сомнамбулизм — да, это правдоподобное объяснение”», — говорит Крамер-Борнеманн. В описанном случае мужчина согласился просить у суда о смягчении наказания.
Крамер-Борнеманн считает, что невозможно узнать правду. Может быть, он так думает, потому что развивает область науки, посвященную пределам мозговой активности. «Я никогда точно не узнаю, что именно произошло той ночью, — говорит он. — Я отличаюсь от других криминалистов. У меня нет ДНК, нет ткани, нет никакого формального типа материальных улик, которые могли бы подтвердить мое мнение. Все, что у меня есть, — это модели поведения человека, и на их основе я могу определить состояние мозга в конкретный момент и оценить степень правдоподобия при условии, что человек говорит правду. В судебной системе мы предполагаем, что люди честны, иначе они лжесвидетельствуют. Нам остается работать с их показаниями».
Но решение суда все равно может быть нестандартным. В январе 1997 года Скотт Фалатер, сорокатрехлетний программист компании Motorola, принимавший активное участие в жизни церкви, пришел вечером домой, чтобы там продолжить работу над сложным проектом. Он знал, что если не справится с задачей, то производство на время приостановится. Как и все программисты, Фалатер больше дружил с цифрами, чем с людьми. Позже его дочь призналась, что он был «ботаником». Обстановка на работе сказалась на Фалатере: в течение недели он спал меньше четырех часов и даже начал принимать кофеиновые таблетки, чтобы не засыпать. В тот вечер жена Ярмила попросила его поменять фильтр в их бассейне. В 21:30 он пожелал семье спокойной ночи и отправился в кровать.
Час спустя сосед услышал крики, доносящиеся из дома Фалатеров. Он выглянул в окно и увидел, что на их участке лежит нечто похожее на женское тело. Затем он увидел, как Скотт подошел к телу и надел брезентовые перчатки. Он подтащил тело к бассейну и скинул его в воду. Сосед побежал к телефону и вызвал полицию. В это время Фалатер снял окровавленную одежду и положил ее в пластиковый мешок. Затем он спрятал мешок в нише колеса семейного Volvo, перевязал руки и надел пижаму. В таком виде его обнаружили полицейские, вломившиеся в дом с пистолетами. Его тотчас же заковали в наручники и арестовали. Вскоре его обвинили в убийстве. Как заключил следователь, он сорок четыре раза ударил жену охотничьим ножом, прежде чем скинул ее в бассейн.
Вы, наверное, уже понимаете, что происходило дальше. Фалатер заявил, что во время убийства он находился в состоянии лунатизма. Его адвокат пригласил множество свидетелей, которые утверждали, что у него не было мотива для убийства: Скотт и Ярмила редко ссорились, у них не было финансовых трудностей, и доказательств того, что у кого-то из них была связь на стороне, тоже не было. Несколько исследователей сна свидетельствовали в пользу Фалатера, причем двое из них также выступали на слушании по делу Кена Паркса (Крамер-Борнеманн тогда еще не сформировал собственное агентство по криминалистике сна и потому не участвовал в этих процессах). Защита утверждала: это очевидный несчастный случай и обвинению нужно доказать, что у Фалатера в тот момент не было приступа лунатизма. Но обвинение не приняло эти доводы. «Они мечтают сделать из этого громкое дело, — сказал один из прокуроров присяжным. — Я уверяю вас, что все эти исследователи сна дают показания, только чтобы прославиться».
Присяжные совещались восемь часов и в конце концов огласили приговор: виновен. Хотя Фалатеру грозила смертная казнь, он был приговорен к пожизненному заключению. В 2010 году он являлся узником под номером 148 979 в тюрьме, расположенной к югу от города Тусон, в нескольких километрах от мексиканской границы. Он работал преподавателем и помощником в тюремной библиотеке. Руководство тюрьмы оценивало поведение Фалатера как безукоризненное, а он продолжал настаивать на своей невиновности.
Теперь допустите на минуту, что и Паркс, и Фалатер говорили правду. В законодательной системе, где все зависит от того, осознанно ли человек совершил преступление, подсудимый, находящийся в состоянии сомнамбулизма, может попасть в психиатрическую лечебницу, получить смертный приговор или выйти на свободу. Противоречивость приговоров заинтересовала Дебору Денно, преподавателя права Фордхемского университета в Нью-Йорке (она одна из немногих, получивших степени доктора юриспруденции и криминологии в Пенсильванском университете). Дебора написала несколько серьезных статей с обзором судебных практик, в которых утверждает, что за некоторые виды преступлений предусмотрены слишком жесткие наказания. Судьи Верховного суда четыре раза цитировали ее работы в ходе оглашения вердиктов. Сейчас она пытается понять, могут ли последние открытия в области психологии и социологии пригодиться уголовной системе. В статье, напечатанной в журнале Behavioral Sciences and the Law, она утверждает: в судах превалирует устаревшее отношение к сну, которое необходимо менять.
Весной я отправился в ее офис в Манхэттене. По улицам сновали туристы, разыскивающие Линкольн-центр, в котором давали в тот день «Юг Тихого океана»[29]. Дебора только что вернулась из Токио, где в престижном юридическом вузе прочла лекцию об американском законодательстве, а именно об осознанности действий и уголовной ответственности. Пока мы говорили, она сидела на краешке стула. Всю остальную его часть занимал ее двенадцатилетний песик породы ши-тцу. «Закон одновременно и жесток, и слишком мягок, когда дело касается проблем с сознанием», — сказала Денно.
В основе законодательства лежит идея об однородности: если в одной юрисдикции действие расценивается как преступление, то, вполне вероятно, оно будет считаться незаконным и в другой. Но, как заметил Крамер-Борнеманн, это правило не распространяется на дела, связанные с преступлениями во сне. Денно обнаружила, что одни суды относят сомнамбулизм к умышленным действиям, а значит, подсудимый должен получить наказание за поступок, совершенный во сне. Другие же считают, что люди оказываются в состоянии лунатизма непреднамеренно, и потому отпускают обвиняемых на свободу. Обычно в этих случаях даже не доходит до слушания дела по существу. Есть только два приговора — тюрьма или свобода, и никаких промежуточных вариантов. Также нет официальной статистики относительно того, как часто полицейские сталкиваются со случаями возможного сомнамбулизма. По мнению Денно, отчасти это объясняется тем, что уголовный кодекс не пересматривался с 1950-х годов, когда еще господствовали фрейдистские представления о сознании, а наука о сне находилась в зачаточном состоянии. До сих пор закон делит все поступки на преднамеренные и неумышленные. Японским студентам-юристам Денно сказала: «Именно в этом заключается несправедливость по отношению к подсудимому».
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
