Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
руках. Видел безжизненные лица его жертв. Это бывали дети. Когда-то дружная семья. Молодые красивые девушки. Можешь вообразить, как часто я боролся с соблазном причинить ублюдку хотя бы толику боли, что он принес?
Элейн было тяжело слышать это, сердце рвалось на части от того, как несправедливо был устроен мир.
– Я вижу твой взгляд, Элейн, – продолжил он. – Неодобрительный. Полный вызова. Ты думаешь, что я слаб, что прячусь от суровой реальности, пока ты занята возмездием?
Как точно он описал ее чувства! Не желая отвечать, она посмотрела в сторону.
– Поверь, не убить порой может быть куда сложнее. Сдержать гнев, усмирить ярость, поступить по совести. Отдать преступника в руки правосудия вместо того, чтобы заниматься им самостоятельно.
– Я поняла, – пробормотала Элейн.
Между ними повисла долгая, вязкая тишина.
– Мы готовы помогать тебе, – сказала наконец госпожа Торэм. – Но не требуй от нас больше, чем мы готовы дать. Ох, Янина! – Она помахала веером, привлекая внимание какой-то знакомой, и поспешила к той навстречу.
Элейн и Оддин остались одни. Он спросил, что она намеревалась делать теперь, когда все внимание было приковано к Магистру Света. Элейн считала, что это должно стать его защитой. Будет крайне подозрительно, если Магистр умрет теперь, когда от него зависит судьба мормэра. Но по взгляду Оддина поняла: он не разделял ее уверенности.
Вскоре всех гостей пригласили в большой зал, где находилась королевская семья. Под торжественную мелодию слуги распахнули бархатный занавес в дальней части помещения, и за ним обнаружилась оранжерея со множеством диковинных растений. За элегантной кушеткой журчал небольшой фонтан. Через большие окна с частым переплетом гости смогли наблюдать за пиротехническим представлением.
Потом все разбрелись по разным комнатам, Болтайн вернулся к трону. Танцующие заняли паркет. Объявили кадриль, и Элейн увидела, что племянница короля вышла в центр в сопровождении Ковина. Кадриль – подвижный танец со сменой партнеров, отличный выбор, чтобы продемонстрировать интерес, но не делать романтические намерения слишком явными.
– Пойдем, – она схватила Оддина за руку и вывела к танцующим.
– Наоборот, – попытался он возразить, – мы неправильно встали. Ты должна быть с этой, женской, стороны…
Но музыка заиграла, все начали двигаться, и было поздно что-либо предпринимать. Первые движения: Элейн внимательно следила за другими, чтобы повторять. Когда-то мама учила ее танцевать кадриль, но это было давно.
Произошла смена партнеров. Дама, с которой Элейн оказалась в паре, смотрела на нее со смесью изумления и растерянности. Оддин и доставшийся ему молодой человек довольно комично танцевали вполсилы, будто бы кто-то держал их за невидимые ниточки, вынуждая двигаться против воли.
– Элейн, мы должны поменяться. – Оддин попытался перетащить ее на другую сторону, но она отпихнула его руки.
Новая смена партнеров смутила следующую пару.
– Элейн! – прорычал Оддин, когда они вновь очутились рядом.
Но цель была близка. Следующая смена партнеров – и она наконец оказалась в паре с принцессой.
– Ковин убил свою первую жену, – выпалила Элейн, едва они чуть сблизились с племянницей короля.
Глаза той расширились, губы испуганно распахнулись. Назад, вперед, они снова оказались рядом, и Элейн добавила:
– Он жестокий тиран, я должна была предупредить.
Это все, на что хватило времени. Элейн не видела, что делали в это время братья Торэмы, возможно, стояли на месте, прожигая друг друга взглядом, но вот следующим движением она шагнула по диагонали, навстречу Ковину. Он протянул руку и с силой сжал ее ладонь. Она вцепилась ногтями в подушечки его указательного и среднего пальцев, вложив в это движение все, что накопилось в душе. Он скривился, глаза недобро сверкнули.
Танец продолжался, Элейн наконец поменялась с Оддином местами, и они завершили кадриль как положено. Возможно, она немного путалась в движениях и была не так изящна, как другие дамы, но это мало волновало ее.
Уходя с паркета, она внимательно посмотрела на принцессу. Та провожала Элейн испуганным взглядом.
– Теперь я готова ехать домой, – выдохнула Элейн, подходя к потягивающей пунш госпоже Торэм.
Та хмыкнула.
– Мы должны оставаться здесь по меньшей мере час, чтобы не прослыть грубиянами и не вызвать лишних сплетен, – сообщила она.
Элейн тихонько застонала.
А затем ее взгляд упал на Донуна. Присутствие на балу вновь обретало смысл.
Они постоянно оказывались в чьей-то компании: к ним подходили, они подходили. Госпожа Торэм была знакома едва ли не со всеми гостями, и с каждым ей было что обсудить. Оддин время от времени оставлял их, чтобы потанцевать с очередной девицей, а затем возвращался и молча стоял за спиной Элейн, будто опасался, что кто-то планирует напасть на нее сзади.
Ковин к ним не подходил и даже не смотрел в их сторону, но Элейн была уверена: он планировал убить их всех, когда праздник будет позади.
Наконец они вновь оказались лишь втроем, и Элейн торопливо спросила у госпожи Торэм:
– Что вы можете рассказать про Донуна?
Та распрямила плечи, бросив взгляд на компанию у камина, – там наместник Мидленда что-то громко обсуждал с другими гостями.
– Что про него говорить, дорогая? Если мужчина сумел построить себе такую карьеру в политике, хорошего о нем можно сказать мало. А плохого никто никогда не узнает, уж он об этом позаботится.
– Но вы знаете, – возразила Элейн настойчиво.
Госпожа Торэм утомленно вздохнула:
– Я знаю. Но толку тебе с того никакого. Если только не хочется прилюдно поворошить чужое грязное белье, чтобы на неделю-другую стать объектом сплетен.
С этими словами она оставила сына и Элейн.
– А с Донуном я тебе помогу, – сообщил вдруг Оддин хмуро.
На ее удивленный взгляд дернул плечом и пояснил:
– Он мать обидел.
Элейн решила, что Оддин ничего не понял, а он просто не подал вида. Зло сжав кулак, он продолжил:
– Помню, как он часто приходил к нам в дом после смерти отца. Я думал, он помогал.
– А как же «иногда сложнее не убить» и та речь про самосуд? – уточнила Элейн с легкой насмешкой.
– Я не собираюсь никого убивать, – покачал он головой. – Но на житейскую месть имею право: он причинил зло моей матери и ответит за это. Донун мне не родня, и я ему ничем не обязан.
– Значит, все-таки ты не такой праведник, как я думала.
– Я никогда не говорил, что безгрешен. Не нужно приписывать мне слова, которых я не произносил, а затем попрекать ими.
Элейн замолчала. Спорить с этим чрезмерно правильным человеком было невыносимо. Он побеждал одним только нравоучительным, добродетельным тоном.
Вместо того чтобы и дальше рассуждать о том, кто из них имел право на месть, она предложила составить план. Обсуждение судьбы Донуна увлекло Элейн. Она не была уверена, что сможет воплотить все из
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
