лицо, честно. И головой об стену хочется побиться. Не фигурально.
Единственные, в ком я могу быть уверен, это Марина и дети. И я наконец–то взял правильный курс в своей жизни.
Только подумать, она всерьез считала, что я собирался сделать предложение Кире! Вообще никакой уверенности в себе. Вот уж кто точно не лелеял надежду захомутать меня и не тужить в следующие десятилетия.
Впрочем, я и сам виноват. Отвык от того, что девушкам нужны признания и откровенность. Зато теперь, высказав все, что скопилось в эти дни на душе, я жду ее ответ, буквально затаив дыхание.
Впрочем, если она скажет «нет»…
Нет, не буду об этом. Я уверен, что будет «да».
– Марк, – наконец начинает Марина, – если честно, – она замолкает, подбирая слова, – не ожидала. Но я рада, что не разрушила вашу пару с Кирой, честно, очень рада. Ведь есть и моя вина, что ты не знал о детях, и было бы крайне несправедливо прийти в твою налаженную жизнь и потребовать внимание к нам.
– Марин, к чему эти выплескивания совести? – выгибаю бровь, перебивая. – Давай уже к делу перейдем. Можно сколько угодно рассуждать на тему, если бы, да кабы.
– Ты прав, – ее глаза круглеют, – хотя я все же считаю это важным обстоятельством. И я понимаю, почему ты делаешь предложение, кстати, кольцо очень красивое, мне нравится. Спасибо, видно, что не первое попавшееся взял, помнишь мой вкус. А ведь мог бы схватить невзрачный тонкий ободок, к чему затраты, верно?
– Не верно. Марин, к чему клонишь? – начинаю раздражаться.
Идти в правильном курсе рядом с упрямой девушкой очень трудно. Частенько хочется стать немного тираном и привязать ее к себе, чтобы не проявляла своенравие и свободомыслие.
– Да к тому, что если бы не твой отец, ты бы не предложил мне брак, – выдает она, – это ведь очевидно.
– Начинается! – закатываю глаза. – Почему всегда все крутится вокруг моего отца?! Он не ядро Земли!
– Нет, – продолжает она уже менее уверено, – само собой, дети, долг, это тоже весомые причины для брака. И без ситуации с твоим отцом! – спешит добавить в конце. – Но ведь мы по сути толком не знаем друг друга, не знаем новых нас! К чему бросаться в омут с головой, чтобы потом мучиться?
– Да почему обязательно мучиться?! – вскакиваю на ноги и повышаю голос. – Почему ты не допускаешь чувств?
– Каких? Симпатия? Влечение? Этого мало, – говорит она.
– Марина–Марина, – качаю головой и стискиваю зубы, чтобы не сказать грубость, – какая же ты, – с трудом подбираю необидное слово, – интересная.
– Какая есть, – спокойно отвечает она.
– Все! – повышаю голос. – Не хочу продолжать, не будем, – активно жестикулирую. – Завтра идем и вписываем меня в свидетельства рождения детей!
– А так делают без брака?
– Понятия не имею, – отвечаю раздраженно, – но лучше бы делали, иначе пойдешь в ЗАГС, полная сомнений, – договариваю и выхожу из комнаты.
Глава 49
Марина
«Пойдешь в ЗАГС, полная сомнений», да что он о себе возомнил? Должна кидаться на шею ему от радости, что замуж зовет. Наконец–то! Спустя столько лет!
Шиш с маслом ему, а не ЗАГС. Одно дело съехаться, наладить отношения между отцом и детьми и совсем другое – бежать регистрировать брак. Нужен он мне, аж десять раз. Мне, может, и жизнь совместная не сильно–то нужно была, меня бы устроил приходящий воскресный папа. Но!
Но снова все упирается в Золотарева и его милых родственников.
Я и раньше не рассматривала долго и счастливо с Марком, единственное, с каждым следующим годом все больше давила совесть, что дети не знают отца. Все ради них.
Я посмотрела в интернете, вроде можно и без брака отцовство устанавливать. Так что обойдемся без лишних формальностей.
К счастью, через неделю я смогу приступить к работе у Гены и перестану чувствовать себя должной кому–то. Там, глядишь, и Владислав Германович успокоится, и можно будет все–таки сделать семью с приходящим папой.
– Дети, встаем в сад, хватит прогуливать. Одевайтесь, жду вас на кухне, – заглядываю в детскую.
Ну как детскую, просто дети выбрали комнату, Марк пробурчал нечто невнятное, и я оставила их здесь. С проблемами в характере пусть сам справляется. Я не обязана подтирать сопли взрослому мужчине.
Меня тоже толком не разместил, предоставил возможность располагаться самостоятельно. Спасибо, наши вещи поднял из машины, но так как я тоже вчера разозлилась на реакцию Марка, то, конечно, ничего не разобрала. Если бы не Костя со Светой, я бы и о еде не подумала.
Правда, тут Золотарев проявил заботу и гостеприимство – сходил в магазин. Сам. Без моих просьб. Но я думаю, не в последнюю очередь, чтобы поменьше со мной контактировать.
– Мама, одежда вся мятая, – доносится недовольный голос Светы, – как я в таком пойду?
– Молча. Представь, что ты в Америке, там проще ко всему относятся и ходят в пижаме в магазин, – отвечаю с легким раздражением.
Неправильно, конечно, дети не виноваты, а я на них срываюсь. Но у Светы мятое – это буквально все не глаженное только что. Потому нестрашно.
Наконец–то дети доходят до кухни. Наливаю им воду, так как чай они по утрам практически не пьют, и пододвигаю оладьи. С полезными завтраками разберусь позже, Марк не мог знать, что я приверженец каши. Хотя, что странно, муку купил. Наверное, просто набрал все, что увидел и посчитал съедобным, потому что ассортимент в холодильнике интересный.
– О, и сгущенку даешь, – мгновенно оживляется Костик, – мне нравится.
Света тоже недолго куксится по поводу своей одежды, сладкое от мамы с утра многого стоит.
– Набирайте калории, – отвечаю спокойно, намазывая оладушек сгущенкой.
Хорошее настроение проще всего вернуть вкусной едой.
– Доброе утро, – на кухню входит Марк, – не помешаю?
– Странный вопрос для хозяина квартиры, – хмыкаю. – Присаживайся, налью тебе кофе. Ты все еще черный по утрам пьешь?
– Да, – коротко кивает Золотарев и занимает место рядом с детьми.
Колдую над его завтраком и усаживаюсь обратно, но Марк все не начинает есть, смотрит на меня круглыми глазами.
– Что? – не выдерживаю. – Я испачкалась? Или нельзя было что–то брать без спроса? Так ты бы предупредил, а то самоудалился, даже комнаты за нами не закрепил, сами выбирали.
– Нет–нет, все в порядке. И извиняюсь за остаток вечера. А сейчас я просто рад, что вы здесь, рядом. Приятно, когда за тобой ухаживают за завтраком, – он пожимает плечами и так искренне улыбается, что у меня пропадает все желание язвить.
– Мне не трудно, – отвечаю, смущаясь, – привыкла быть полезной.
– О, ты
