О да, я там была.
Близко-близко, очень близко, я там была.
Лале. Мои лучшие минуты на землеКогда я вышел на станции «Хёторгет», оказалось, что выход на улицу Туннельгатан закрыт, поэтому я поехал на эскалаторе в галерею, где, как обычно, сначала немного растерялся, прежде чем нашел выход на улицу Кунгсгатан.
Царила рождественская атмосфера. Между фасадами домов висели гирлянды. Было время обеда, и люди шли покупать подарки. Если не принимать во внимание ведро с розовым кустом, то меня с моими многочисленными пакетами было не отличить от других прохожих. Я обошел магазин одежды «Стрёмс» и пошел по улице Свеавэген.
Снега выпало так много и его так хорошо утрамбовали ногами и многократно засыпали песком, что под подошвами ботинок как будто чувствовался второй слой брусчатки. Все было узнаваемо и в то же время все было чужое. Улицы выглядели как старые знакомые, которых ты давно не видел и которые нарядились в другую одежду и сделали другую прическу. Похожие, но другие.
Витрина магазина «Декорима» была украшена рождественской композицией. Фигурка Санта-Клауса стояла перед мольбертом с кистью в одной руке и палитрой в другой, рисуя натюрморт с чашей с апельсинами, утыканными сушеными цветками гвоздики. Мысленно я начал раскручивать цепочку рассуждений о том, как все это соотносится с рождением Иисуса, но она резко прервалась, когда я завернул на улицу Туннельгатан.
Улица, которая раньше была пустой и служила связующим звеном между улицей Свеавэген и туннелем, теперь была занята четырьмя строительными вагончиками, составленными в два этажа. Вагончики закрыли вывеску ресторана на углу. Чтобы это компенсировать, на одном из них, на стороне, обращенной к улице Свеавэген, повесили плакат: «Бар и ресторан „Богемия“».
Когда я прошел мимо вагончиков, то понял, почему здесь разместили строительных рабочих. Всю ту сторону моего дома, которая примыкала к стене туннеля, покрывали строительные леса, затянутые в брезент, так что в квартирах у многих моих соседей, включая Эльсу, теперь стало темновато.
Рабочих не было видно. Вероятно, строительные работы приостановили на Рождество. Похоже было, что затевается ремонт, но почему только со стороны, примыкающей к туннелю? Неизбежно напрашивалась связь с тем, что я уже знал раньше. Движение произошло, и, возможно, что-то треснуло.
Я отставил в сторону свою ношу, чтобы набрать код на воротах. У меня болели руки. Женское избирательное право еще действовало. Потащил свои пожитки по лестнице и дальше во двор. Все выглядело как обычно, только все поверхности покрылись снегом. Между пожарной лестницей, воротами и прачечной были протоптаны тропинки, но около моего дома лежал нетронутый слой снега толщиной в несколько десятков сантиметров. Я окинул взглядом фасады и окна, но ничьих лиц не было видно, и никто не заметил моего возвращения. Я почувствовал некоторое разочарование. Вот же он я.
С трудом взобрался по лестнице и как следует отряхнул снег с ботинок на лестничной площадке, прежде чем достать ключ и открыть дверь. В нос ударил неприятный запах, и я попятился обратно на лестничную площадку, помахав ладонью перед носом.
Изменив собственным привычкам, я не истолковал ужасный запах как следы заговора или предзнаменование чего-то страшного. Можно считать это признаком твердой решимости вернуться, но я верно рассудил, что источником запаха является гниющий мусор в полном (как я сейчас понял) мусорном ведре внутри кухонного стола. Сделал глубокий вдох за пределами своего жилища, задержал дыхание и пошел решать эту проблему. Очевидно, пищевые отходы превратились во что-то другое, потому что, когда я выносил мешок наружу и выбрасывал в мусорный контейнер во дворе, из него капала жижа.
Я оставил дверь в домик открытой, чтобы проветрить, и пошел по тропинке к прачечной. Было непохоже, что там внутри кто-то есть, и я постоял в нерешительности, держа ключ в руке, а потом решил немного подождать. Лучше было сначала все привести в порядок, а только потом уже впутываться в то, что манило меня обратно.
Если еще осталось во что впутываться. Может быть, все уже закончилось – теперь начинается что-то другое – и я упустил свою возможность. Тишина двора и общая отгороженность указывали именно на это. С затухающим предчувствием в груди я пошел обратно домой и распаковал свои пакеты. Розовый куст поставил на телевизор. В текущем положении он казался мне другом.
* * *
Когда был наведен минимальный порядок, на меня накатила волна безнадежности. Я был так чертовски наивен. Бежал к метро, как будто меня ждало какое-то чудесное откровение. Но единственное, что я на самом деле сделал, так это сбежал. Не к чему-то, а от чего-то. От фарфорового контейнера для жидкого мыла и щетки на носу у Винни Пуха.
