понимаешь, о чем я? Так и с мужчинами у меня, к своим тридцати годам я уже наелась сладкого и хочется другого. К тому же, Амьер, я ни у кого не видела таких зеленых глаз.
— Ты умная женщина, Шейдара, и тебе действительно тесен этот остров, — польстил Равьер. Женщина наверняка убавила себе лет десять, но он хотел отвлечь от себя ее внимание.
— Что ты будешь делать, уехав с острова?
— У меня есть золото, но я не могу его потратить. У меня есть драгоценности, но мне некому их показывать. Я хочу купить себе маленький домик на побережье, а возле него посажу фруктовые деревья и цветы. Здесь на проклятом песке растет только трава.
— Послушай, Шейдара, тебе и вправду понадобится много золота. Та девушка, которую схватили на корабле, слепая, с обиженным лицом… Ее отец — ювелир из Шимарута. Он обязательно вознаградит тебя за спасение дочери и ее служанки. Давай возьмем их с нами, и ты станешь еще богаче.
— Если бы девушка была красивой, я бы подумал, что ты стараешься для себя, Амьер. Но я сама видела ее лицо. Что же, вам только будет тяжелее грести. Но ты прав, лишнее золото мне не помешает, — задумчиво проговорила Шейдара.
Равьер перевел дух. Кажется, пока все складывалось удачно в переговорах с сестрой Шубира. Уроки занудливого советника Бриаса очень пригодились сейчас.
— Кстати, у меня во дворе есть бочка с теплой водой, можешь там вымыться, — сказала Шейдара.
Равьер кивнул. Он действительно чувствовал себя очень грязным. Женщина провела его в маленький дворик и протянула мягкую тряпочку для мытья вместе с маленьким куском душистого мыла.
Равьер стянул с себя рубаху, встав спиной к Шейдаре, и с наслаждением зачерпнул ковшиком воду. Плевать, что женщина смотрит, слишком уж велико было желание смыть с тела пот и грязь. Цепь на ногах мешала снять штаны, но он и не хотел обнажаться перед любопытной зрительницей. Наскоро обтерев тело и натянув рубашку, он обернулся.
Шейдара пристально смотрела на него.
— Послушай, Амьер. Сейчас я прикажу отвести тебя обратно. Начну готовиться к побегу, но мне нужно несколько дней. Только пообещай мне, что вы не обманете меня. Не оставите здесь, иначе Шубир догадается, кто именно помог вам сбежать. Дай мне слово.
— Я даю тебе свое слово, что мы не оставим тебя, если ты действительно поможешь нам, — медленно сказал Равьер.
Шейдара удовлетворенно кивнула и дотронулась до его руки:
— Почему-то я знаю, что ты из тех мужчин, кто привык держать свое слово.
(1) — про ошейник и собаку говорил писатель Ф. Кнебель, я немного изменила его слова
Глава 18
Шубир морщился от яркого утреннего солнца, глядя на горизонт. Сегодня дымка тумана, окружавшая остров, стала тонкой, как паутина. «Надо будет навестить колдуна», — подумал он, отбрасывая в сторону пустой кувшин из-под выпитого вина.
Голова трещала, настроение было скверным.
К нему подошел Грем, позвякивая крупными золотыми серьгами в ушах, и остановися в паре шагов. Грем был на голову выше любого мужчины на острове и силен, как бык,
но не отличался особо умом. Иногда он с удовольствием выполнял для Шубира работу палача.
— Люди недовольны, Шубир, — помявшись, начал Грем.
— Пусть они скажут это мне в лицо! — рявкнул Шубир. — Эти трусливые ублюдки должны быть мне благодарны за то, что до сих пор еще живы, а не кормят морских драконов на дне, о которых спьяну болтают.
— Они жалуются, что сидят без дела и давно не видели хорошей добычи, — Грем опустил голову.
— Разве я виноват в том, что нам давно не доставался ценный трофей! Тот корабль, который мы захватили до этого, был набит только зерном, которое к тому же намокло и пошло на корм рыбам. А на последнем оказались пилигримы, с которых тоже мало что можно было взять. Грем, о чем еще болтают эти выродки?
— Говорят, что туман рассеивается. И что рыба им надоела, — почесал Грем кудлатую голову.
— Тхоргх, я был на королевской каторге и поверь, был бы порой рад даже рыбьему хвосту, потому что нам давали жрать не каждый день. А здесь мы в безопасности, никто не сможет нас найти благодаря туману, который создал колдун. Сам знаешь, сколько кораблей разбились о прибрежные скалы. Я поговорю сегодня с людьми, ступай и будь настороже. Я могу доверять только тебе, Грем, — Шубир лгал, на самом деле он не верил здесь никому.
— Еще, Шубир, твоя сестра…Я видел, как от нее выводили этого меченого мужика, — Грем на всякий случай сделал несколько шагов назад.
— Это не твое дело, пусть Шейдара поразвлекается напоследок, скоро мы отправляемся в Акмару, на ближайший рынок рабов. Там мы сможет продать пленников и те оставшиеся грузы, которые у нас есть. Каждый получит свою долю. Кому что не нравится, смогут убраться к Тхоргху. Сегодня я сам скажу об этом людям. И вот что, Грем, серьги в обеих ушах носят только бабы.
Здоровяк обиженно засопел, развернулся и пошел прочь.
А Шубир отправился к хижине Гверта, стоявшей в отдалении от всех остальных. Здесь всегда пахло какими-то травами. Главарь пиратов очень не любил бывать здесь.
Колдун лежал на топчане, закутавшись в несколько теплых одеял, несмотря на то, что день стоял теплый.
— Светлого дня, Гверт, — буркнул Шубир. — Ты что, болен? — Он поморщился, почувствовав кислый запах стариковского пота.
— Чего тебе надо, Шубир?
— Туман становится слабее с каждым днем. Ты можешь что-то сделать с этим? И еще, я хочу отправиться в Акмару, на рынок рабов. Придется в этот раз сделать большой крюк, потому что возле побережья Умарты рыщут моряки короля Когара. Мне будет нужна твоя помощь, Гверт, с туманом и всеми прочими штуками.
— Мне нужно время, — сказал Гверт. — Еще три дня до новолуния, и я смогу провести нужный обряд и пополнить свою силу, — голос колдуна был тихим.
— Мои люди устали от бездействия, они недовольны.
— Надо их успокоить. Открой им бочки с вином, которые вы захватили.
— Почему бы тебе не провести свой обряд прямо сейчас! — рявкнул Шубир. — Выбери любого, кто тебе там тебе нужен.
— Ты слишком нетерпелив, Шубир, и однажды это тебя может погубить. Я так долго живу на свете потому, что обладаю терпением. Голод можно утолить на миг, но вскоре опять захочется есть. Так и с моей силой. Мне нужно новолуние. До него осталось всего три дня. Отвлеки своих людей. Дай им вина, женщин, развлечений. Через три дня моя сила станет прежней, и ты
