Но иногда и нет.
Обедать Алан уходил в ближайшую таверну. Получая полчаса передышки. Ясно, что если понадобится — найдут и здесь. Но хоть двуногих пауков и скорпионов там нет.
Но сейчас Алану загородили дорогу еще с утра. У самого входа. Намертво. Под самым гербом Эвитана.
— Куда это вы, Эдингем?
— На службу, — отрезал он.
Здоровяк-лейтенант Магнус Бенс выше его на голову. Но что-то ведь делать надо! И уж точно такое не спускать. Дуэль? Алану точно терять уже нечего. Почти.
— У вас больше нет службы, Эдингем, — нагло ухмыльнулся противник.
Засадить бы в эту раскормленную морду кулаком! Сходу. Разожрался на южных кушаньях, холуй посольский! Хуже гуговца. Те были как-то… подушевнее.
— Вы оглохли, Эдингем? — безнаказанно ухмыляется противник. Да пьян он, что ли? — Валите отсюда.
Дальнейшее Алан слушать не стал. Просто расквасил врагу наглую морду. Снизу бить даже удобнее. Если противник — здоровенный, но неповоротливый.
На вопли избитого сунулись со всех сторон. Как тараканы. «Свои», чтоб их. Эвитанцы.
Еще пару раз Алан врезать успел, но затем скрутили его самого. Не все же здесь бенсы.
И все-таки втащили в знакомую арку посольства. Под теми самыми скрещенными клинками — гербом любимого отечества.
И зачем? Эдингем ведь сам сюда и шел. На законную службу.
— Извините, я просто…
Главное — пробиться к умному и рассудительному Норманну. Тот поймет. Офицер Ревинтера, конечно, не всеобщий любимчик, но Бенс перешел все грани.
— Ты что себе позволяешь⁈ — заместитель Норманна, барон Гансар всегда трудится в поте лица. Правда, не столько на Эвитан, сколько на Мальзери. И особо того не стесняется.
Но главный сегодня не он, а… жирдяй Гарви? Вон как самодовольно ухмыляется. Не хуже Бенса.
Но он же титулом не выше Алана. И… гуговец!
— Я шел на службу.
— Вы уволены, Эдингем. И вышвырнуты из Эвитана. Как предатель и изменник.
Гуго когда-то добродушно и пьяно простил «измену». Даже имя Алана быстро позабыл. А вот «дядюшкины» верные прихлебатели — нет. Не простили и не забыли. Только служит Эдингем уже не там.
— Я хочу видеть приказ министра и Регента Бертольда Ревинтера.
— Королевского приказа вам уже недостаточно?
Нет, вообще-то. Особенно от вас.
— Вы хотите сказать: приказа Регентского Совета? — не удержался Эдингем.
— Вы сомневаетесь в праве Его Величества короля Карла Второго царствовать и править единолично? Это измена!
Так обвини в ней предков Карла. Более умных, чем он. Кто законы писал — капитан (даже не королевский) Эдингем, что ли? Или его предки?
— Нет, согласно закону Эвитана, — честно ответил он. — Его Величеству еще нет…
— Вы еще и Мидантийскую империю оскорбляете⁈ — непонятно с чего обиделся Гарви. Уж его-то хозяина никак в малолетние не запишешь. — Императору Мидантии Евгению Первому еще нет двадцати пяти. Вы сомневаетесь в его праве царствовать единолично?
Хорошо бы! Так кто даст-то?
— Нет, потому что в Мидантии — другие законы.
— Мы на ее территории! — рычит бывший сослуживец. Правда, до посольства — незнакомый.
Хоть в этом повезло. В «игрушечной армии» и без него отвратных рож хватало. Куда хлеще самого Гуго. Даже пьяного и в паршивом настроении.
Отлично, на территории Мидантии Карл теперь — полновластный правитель Эвитана. В Регентах не нуждается. А сам Евгений с этим согласен?
Значит, выходит, в посольстве на Востоке можно законно жениться пять раз? Одновременно. А если вдруг окажемся на территории дикарей-людоедов — страшно даже представить, что тогда соблюдать придется.
— Посольство — территория Эвитана. Но даже на территории Мидантии признают власть над Эвитаном Регентского Совета.
Если Евгений еще не передумал. Кто знает, как ему выгодней? Узурпаторы — они такие. Особенно в этой ядовитой стране.
А уж на сторону Алана вставать тут точно некому.
— Уже нет! — Гарви торжествующе сунул под нос Эдингема голубоватую вощеную бумагу. Мятую. — Уже почти месяц, как власть в Эвитане полностью принадлежит Его Величеству Карлу Второму. Бывший Регент, изменник Бертольд Ревинтер — в Ауэнте по обвинению в государственной измене.
Что? Проклятое паршивое зрение! Да прекрати ты трясти скомканной бумагой, идиот! Тусклые буквы расплываются…
Какой, к змеям, месяц? Почему Алан об этом узнает только сейчас⁈ А эти надутые кретины?
— Где глава посольства граф Мишель Норманн? — вцепился в соломинку Алан.
— В железах, где и положено быть изменнику и государственному преступнику. И где сейчас будете вы. В подвал его!
3
Небо в Мидантии — невозможно синее. Если видишь его в краткий миг — между широким посольским крыльцом и тюремной каретой. А выволокли тебя из темного подвала, где хоть глаз выколи.
Алан много раз представлял, как его отнюдь не погладит по головке расчетливый монсеньор Ревинтер. Может, даже упрячет в мрачный Ауэнт.
Но и в страшном сне не виделось, что туда упрячут самого почти всесильного министра. Пока Алан Эдингем торчит в плену змеи знают где. Запутался в чужих заговорах. Будто в своей стране вечных проблем и ядовитых интриг не хватало.
И ждал сейчас он не меньше, чем зверского мордобоя. А то и настоящих пыток. Причем, запросто сюда заявится еще и взбешенный Бенс. Отыграться.
Но Алана как подлого изменника и предателя резво сдали местным властям Мидантии. И теперь тащат аж в императорский дворец — в тяжелых кандалах и в закрытой карете. И не пройдет и часа, как бывший заговорщик вновь встанет перед столь хорошо знакомым правителем. Теперь уже абсолютно беззащитной жертвой. Впрочем, тот пленника мог казнить и в прошлый раз. Как и много что другое.
А в продавшемся посольстве ждут свои. Бывшие свои. С нетерпением. И злорадством. Ждут — новостей. Готовятся. Ножи точат булатные. И другой… инструментарий.
Отдали местным властям сейчас — лишь потому, что так выгоднее. Или испугались. Но еще есть надежда, что вернут… в каком-нибудь виде. Позволят доиграться за другими. Более сильными.
Тяжелые кандалы внезапно сняли во дворце — сразу же. Еще в просторном прохладном коридоре. Даже руки толком натереть не успело.
Впрочем, тут хватит охраны. Настоящей, отлично обученной. И до зубов вооруженной. Впрочем, у этих может еще и клыки специально заточены.
Еще внезапнее — император ждал Алана в тренировочном зале. Эдингем успел вовремя — якобы книжник Евгений метнул подряд пять острых стилетов. Четыре в яблочко, пятый — в его центр. Только тихий свист разрезал свежий воздух. Широкое окно в дворцовый сад распахнуто настежь.
Мгновенно летят острые жала — один за другим. И лишь тогда император повернулся к собеседнику. На ходу снимая черную повязку с глаз. Левой рукой. А в правой — лишний стилет.
— Потрясающе, Ваше Величество, —
