Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
class="p1">– Тинтин замуж за меня выходила не девушкой и ни разу за это не извинилась.
– Как будешь сыну, Сяоцзюню, в глаза смотреть?
– Отец, спать охота, я ложусь.
– И ты после такого уснешь?
Дядя молчал, изо всех сил пытаясь заснуть.
– Если Тинтин с Сяоцзюнем узнают, что делать будешь?
Дядя повернулся на другой бок:
– Да откуда они узнают? – И, не успев договорить, тихонько захрапел и провалился в сон. Ночные шашни и передряги в кладовке вымотали дядю хуже длинной дороги, он выбился из сил и быстро уснул.
А дед не мог заснуть, злился на дядю, печалился о дяде. Не мог заснуть, сидел на своей кровати, слушал мутный прерывистый дядин храп и боролся с желанием вскочить с постели и насмерть его придушить. Дед хотел придушить дядю, но сил у него не осталось ни капли, и он сидел в постели, будто сухой пень. Сидел, закутавшись в одеяло, не снимая одежды. Пока сидел, много мыслей успел передумать, но так ничего и не придумал – сначала голова гудела и жужжала, а после ее до самого рассвета заполняла белая пустота. Безбрежно-белая пустота. Дед злился на дядю, но злость не брала над ним верх, жалел дядю, но и жалость его не побеждала. Небо за окном уже стало сизым, и дедовы веки набрякли, но сон все не шел, тогда он встал с кровати и направился к двери. Поравнявшись с дядиной койкой, хотел наклониться и одним махом его придушить. И наклонился, но душить не стал, вместо этого поправил съехавшее набок одеяло и укрыл голые дядины плечи. На плечах у дяди выскочило полдюжины свежих болячек, красных, набухших, как размоченные в воде горошины.
Дед постоял у кровати, разглядывая дядины болячки, и вышел за дверь.
Провел рукой по дядиным болячкам и вышел за дверь.
Вышел к полям за школой, побродил по меже, постоял там немного и вернулся.
И увидел, что Дин Юэцзинь с Цзя Гэньчжу стучат в дверь его сторожки. Дед подошел и умоляюще спросил:
– Юэцзинь, Гэньчжу, что случилось?
Тут и началось удивительное. Такое же удивительное, как если бы солнце встало на западе и село на востоке. Как если бы на плоской равнине с утра пораньше выросла огромная гора. Как если бы в старом русле Хуанхэ, пересохшем сотни лет назад, снова появилась вода. Или на полях ранней весной поспела бы пшеница, которая подходит только к шестому месяцу. Колотившая в дверь рука Юэцзиня застыла в воздухе, и они с Цзя Гэньчжу одновременно обернулись и увидели моего деда, он стоял в трех чи[25] от порога с лицом полным усталости, с глазами затканными паутиной красных жилок. Цзя Гэньчжу и Дин Юэцзинь переглянулись, без слов переглянулись и надолго замолчали.
Наконец на лице Юэцзиня проступила бледная улыбка, и он сказал:
– Дядюшка, вы что же, всю ночь глаз не сомкнули?
– Не спалось, – с горькой улыбкой ответил дед.
Цзя Гэньчжу посмотрел на Юэцзиня, переглянулся с Юэцзинем, затем обратился к деду и сказал:
– Учитель Дин, мы хотели с вами кое-что обсудить.
Дед говорит:
– Выкладывайте.
Гэньчжу оглянулся на ворота и говорит:
– Давайте отойдем немного.
А дед отвечает:
– Какая разница, говорите здесь.
Юэцзинь говорит:
– Как бы нам Дин Ляна не разбудить.
И они отошли в угол у ворот, встали под глухой стеной, посмотрели друг на друга, в конце концов Гэньчжу покосился на Юэцзиня и говорит:
– Давай ты.
А Юэцзинь покосился на Гэньчжу и говорит:
– Лучше ты.
Тогда Гэньчжу поднял глаза на моего деда, помолчал немного, вытянув губы в нитку, провел по ним языком и наконец заговорил:
– Учитель Дин, мы с Юэцзинем не сегодня завтра помрем, долго думали и вот решили, что должны открыть вам правду.
Дед вскинул на них глаза.
А Гэньчжу улыбнулся и говорит:
– Это мы заперли Дин Ляна с Линлин.
Дед переменился в лице. Не то побледнел, не то посинел, и взгляд его подернулся туманом. Туманом бескрайних полей. Туманом смятения, как если бы дед вдруг потерял опору под ногами и полетел в пропасть. В конце концов его взгляд опустился на Дин Юэцзиня – дед был уверен, что тот голову не может поднять от стыда, но нет, Юэцзинь держал голову прямо, а губы его растянулись в улыбке, такой же, как у Гэньчжу. В бесстыжей улыбке, какая часто гостила на лице моего дяди. Улыбаясь, они молча смотрели на деда, словно хотели прочесть что-то по его лицу.
И дед уставился на них, вытаращив глаза.
– Давайте начистоту, – заговорил Гэньчжу. – Это мы заперли кладовку и послали ключи мужу Линлин.
А Юэцзинь говорит:
– Гэньчжу хотел передать второй ключ жене Дин Ляна, но я его остановил.
Гэньчжу покосился на Юэцзиня и говорит:
– Только из уважения к учителю Дину, а не от добрых чувств к Дин Ляну.
Юэцзинь говорит:
– Дядюшка, мы хотели еще кое-что с вами обсудить.
Гэньчжу говорит:
– Учитель Дин, мы знаем, чего вы больше всего боитесь. Вы боитесь, что жена Дин Ляна узнает об их шашнях с Линлин.
Юэцзинь говорит:
– Поэтому мы и пришли кое-что с вами обсудить.
Гэньчжу говорит:
– Ничего такого особенного.
Юэцзинь говорит:
– Вам никакого вреда от этого не будет, нужно только ваше согласие.
Гэньчжу говорит:
– Согласитесь, и все будет тихо-мирно.
А дед мой говорит:
– Выкладывайте уже, что задумали.
Юэцзинь говорит:
– Гэньчжу, давай ты.
Гэньчжу говорит:
– Да какая разница.
А Юэцзинь говорит:
– Давай ты.
И Гэньчжу сказал:
– Ну так я скажу.
Повернулся к моему деду и говорит:
– Учитель Дин, вы только не обижайтесь. Мы вас обидеть не хотим, потому и пришли к вам все обсудить. Знаем, что вы человек образованный, потому и пришли к вам все обсудить. Если б это были не вы, а кто угодно другой, например, если б Ли Саньжэнь был еще жив, если б он был старостой и партсекретарем Динчжуана, партсекретарем и старостой, мы бы с Юэцзинем ни в жизнь не стали с ним ничего обсуждать, а пошли бы и сами все сделали.
Дед говорит:
– Вы… что там задумали?
А Гэньчжу говорит:
– Так мы про школу. Больше вам тут заправлять не надо. И больными командовать не надо. Теперь всеми делами заправлять будем мы с Юэцзинем.
Юэцзинь говорит:
– Дядюшка, я скажу как есть. Мы теперь будем школьным начальством, будем главными над больными, будем в деревне вместо старосты и партсекретаря. Теперь наше слово над вами закон. Если вы согласны, то и все остальные в школе тоже согласятся, никто и слова против не скажет.
Дед усмехнулся. Через силу усмехнулся и сказал:
– Это все?
– Это все. – Лицо у Гэньчжу окаменело. – Устроите общее собрание и там все скажете, объявите, что теперь всеми
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
