сейчас уходить.
– А я тебя не куда и не отпущу. – Она подошла к нему, обняла его и нежно поцеловала в губы.
* * *
– Надя, столько лет мы были знакомы, столько лет, Господи – он лежал в постели и перебирал пальцами ее волосы – что же я дурак раньше.
– Да брось ты, Андрюшенька, все нормально, всему свое время.
– И что мы теперь вот так и будем вместе жить, семья, дети и все такое?
– Оригинально ты делаешь предложение девушки. – Надя шутливо щелкнула его по носу, встала с кровати и пошла в ванну.
Спустя час, когда они завтракали на кухне и весело болтали, в дверь позвонили. Вычислить кто это было не сложно. Амин с Костей были в Женеве, уборку делали в присутствии коменданта комплекса Димы в строго означенное время. Еще доступ в берлогу имел только Ракитин.
– Входите, Семен Васильевич – крикнул Андрей, дверь открылась – гостем будете – увидев лицо Ракитина, он осекся – присаживайтесь.
Семен молча подошел к столу, пододвинул себе стул, сел, взял круассан, внимательно посмотрел на него и положил обратно.
– Что случилось – упавшим голосом спросила Надя – с Костей что ни будь?
– Да, с Костей. Сегодня утром, когда они приземлились в Женеве, Костя был арестован швейцарскими властями. Только он. Обвинение не предъявлено, но это как раз не важно. Началась война. Они перешли в наступление.
– Амин на связи? – Андрей стал серьезен и в глазах у него появилось что-то не замечаемое ранее не Ракитиным, не Надей.
– Да.
– Все будет хорошо. – Он положил руку на Надино плечо, другой рукой взял протянутый ему телефон.
Минуты три он слушал собеседника, потом нажал кнопку отключения и молча протянул телефон Ракитину.
– Завтракали, Семен Васильевич?
– Да, спасибо.
– Ваши предложения?
– Вопрос сложный. Первое что приходит в голову остановить отпуск коконов и протрубить об этом по всему миру. Но увы в этот раз не сработает. – Рогов удивленно посмотрел на него. – Да, да, Андрей. В этот раз все серьезней. Вероятно, что наличествуют договоренности стран большой восьмерки по этому вопросу. Четкие договоренности. Думаю, что нас хотят поставить под жесткий контроль мировой общественности. А по сути, подчинить ведущим державам мира.
– Но зачем? Я понимаю если бы кто-то один, Россия к примеру или штаты. Имея такой козырь в рукаве, как коконы, можно делать что угодно со своими оппонентами. Но коллективное руководство. Чем оно будет лучше нас.
– Многим, Андрей. Возьми для примера въездные визы. Хорошая страна, богатая, спокойная и дружеская – езди куда угодно без виз. Отсталая, развивающиеся, не богатая – визы, очереди, квотирование и так далее. Будете хорошо себя вести, пожалуйста вот вам квоты на коконы. Нет? Фиг вам, а не квоты. То же касается и мирового терроризма, диктаторских режимов, получения благоприятного климата в экономике, доступа иностранцев к месторождениям и так далее и так далее.
– А что будет если мы уничтожим себя? Соберемся все в одной комнате вместе с нашим бычком, Лагуновым, Галей. Ну, все и выпьем яд. А завод взорвем. Что будут делать на этом пепелище страны большой восьмерки?
– В этом то все и дело. Аналитики всего мира пришли к убеждению, что так как коконы не продукт нашей цивилизации, а послание некого высшего разума, то после уничтожения череповецкого центра, непременно появятся где-то в другом месте.
– И давно вы до этого додумались? – Рогов жестко посмотрел в глаза Ракитину.
– Утром, когда к вам шел. – спокойно ответил Семен.
Надя встала, подошла к кофеварке, нажала кнопку. Комната наполнилась ароматом кофе. Поставив перед мужчинами чашки, она села на высокий барный стул и закурила.
– Никто не может дать гарантий, что коконы возродятся. Но это не главное. Правительства могут жить без коконов. С ними, конечно, лучше, но без них то же терпимо. Главное то, что никто не может дать гарантий, что коконы не возродятся, где ни будь в Колумбии или в Афганистане. Что коконы будут производить экстремистские силы. Вот в этом и должна быть наша позиция.
Мужчины посмотрели на Надю. Она затушила сигарету, бодро спрыгнула со стула и выходя из комнаты сказала.
– Надо разговаривать. Со всеми.
– Когда следующий саммит восьмерки?
– Экстренный саммит восьмерки начинается через три дня в Женеве.
– Семен, сделаем так. Надя полетит в Японию. Я в Англию и в штаты. На тебе – Рогов поднял глаза на собеседника, чтобы подчеркнуть свое впервые сказанное Ракитину «Ты» – Россия. Диму оставляем главным в городе и на комбинате, пока Амин не прилетит, ничего не предпринимать, процесс выдачи не останавливать, в прессе шум не поднимать. Ибо, если твои предположения верны, а это у меня к, сожалению, сомнений не вызывает, все это трата времени. Лагунова они красть не будут, никому не известно сможет ли он не только производить, а вообще жить за пределами комплекса. К тому же о нем еще нужно узнать, найти его и выковырить из объекта. Встречаемся через пол часа в машине. Самолеты к вылету. Дозвонись до всех начальников разведок и согласуй визиты.
Рогов встал и протянул руку Ракитину. Рукопожатие было сильным и в то же время спокойным.
Они ехали в аэропорт, киберокна были отключены и мимо пролетали обычные череповецкие пейзажи.
– Дозвонился? – Рогов посмотрел на Семена.
– Да, до всех. Они ждали от нас такого хода. Всем зеленая улица. Приезжайте будем рады. – Ракитин усмехнулся.
– Давайте еще раз согласуем позицию. – голос Нади был тверд и спокоен. – Давим на то, что нет смысла испытывать судьбу и отказывать человечеству в шансе на спасение. Второе – отсутствие гарантий вторичного возникновения коконов в лояльном цивилизации месте. Создаем мировой совет по квотированию. Совет не имеет права ограничивать выдачу и продажу, дабы не лишать террористов надежды на спасение. Между тем регулирует распределение квот между странами по математическому принципу. Цена на коконы не измена, но все деньги за вычетом нашего бюджета поступают в специальный резервный фонд, которым распоряжается совет. В случае не достижения договоренностей, Череповец уничтожается. Есть дополнения?
– Есть, Надя. Россия будет первой председательствовать в совете по праву географической принадлежности.
– Принимается, Семен Васильевич.
– Амин приземлится в Череповце через час будет готовиться к плану «Б». Андрей летит на эмбраэре, вы, Надя на гольфстриме, а я на тушке, мне здесь рядом. – Ракитин усмехнулся. – Ну все, до встречи в Женеве. – он пожал руку Рогову, кивнул Наде и вышел из машины.
– Я тебя очень люблю, Наденька, – сказал Андрей, глядя как Ракитин поднимается по трапу. – Ты все, что у меня есть. – он обнял ее
