Самые интересные результаты исследований с использованием маршмеллоу-тестов – не неожиданные долгосрочные связи между секундами ожидания вознаграждений и последующими успехами во взрослой жизни. Более впечатляет то, что если мы способны откладывать вознаграждение и используем это, то мы лучше защищены от воздействия негативных особенностей своего характера: склонности потворствовать набору лишнего веса, вспыльчивости, обидчивости, склонности чувствовать себя отверженным и многим другим – и можем сосуществовать с этими недостатками более конструктивно. Исследование, показавшее, как и почему самоконтроль оказывает такой позитивный эффект, было сосредоточено на изучении такого распространенного качества, как чувствительность к отвержению (ЧО). Ниже я расскажу, что удалось о нем узнать.
Последствия высокой чувствительности к отвержению
Люди с высокой ЧО крайне обеспокоены возможностью разрыва тесных отношений, боятся остаться покинутыми и часто собственным поведением добиваются именно того, чего так страшатся. Если деструктивные эффекты высокой ЧО никак не контролируются, то они могут стать сбывающимися пророчествами. Рассмотрим Билла в качестве примера того, как сильная ЧО может уничтожить близкие отношения: у него высокая ЧО в романтических отношениях и слабая способность к самоконтролю и отсрочке вознаграждения. Когда распался его третий брак, он ощутил депрессию и тревогу и попытался обратиться к психотерапевту. Объясняя причины последнего развода, он сердито жаловался на «отсутствие лояльности» у бывшей жены. «Доказательства» этого, по мнению Билла, можно было наблюдать за завтраком. Он всегда стремился к общению с женой, но она выглядела полусонной. Вместо того чтобы заинтересованно слушать его, она зевала, закрывала глаза и даже отворачивалась, чтобы пробежать глазами заголовки в газете или поправить цветы в вазе. Билл чувствовал, что она безразлична к его жалобам, и ее равнодушное поведение однажды «вынудило меня швырнуть в нее омлетом».
Люди с высокой ЧО, как у Билла, часто задумываются, любят ли их «на самом деле». Постоянные размышления подобного рода вызывают череду вспышек гнева и возмущения, инициируемых «горячей» системой: страх остаться покинутым партнером усиливается. В ответ на свои страдания и негативные реакции партнера они активнее прибегают к принуждению и контролю – открыто или со скрытой агрессивностью. Они перекладывают на партнера вину за свои действия («Она вынудила меня швырнуть в нее омлетом») и обосновывают свои страхи перед вынужденным одиночеством попытками разрыва отношений со стороны партнера – попытками, которые они сначала себе воображают, а затем и провоцируют вспышками гнева.
Этот характерный паттерн имеет предсказуемые последствия, выявленные в исследовании Джеральдины Дауни и ее студентов. Джеральдина, профессор психологии Колумбийского университета, была моей сотрудницей в начале 1990-х. Она уже долгое время считается лидером в изучении природы и последствий ЧО. Ее исследования показали, что отношения между молодыми людьми с высокой ЧО длятся не так долго, как отношения между людьми с низкой ЧО. В средней школе дети с высокой ЧО оказываются более одинокими и чаще становятся жертвами агрессии со стороны одноклассников. В долгосрочной перспективе люди, уязвимые в этом плане, чаще отвергаются другими. Это со временем подрывает их самоуважение и ощущение своей ценности, повышая вероятность депрессии.
Люди с высокой ЧО не только подрывают долгосрочные отношения и причиняют страдания другим, но и наносят биологический вред себе. Всякий раз, когда человек, подобный Биллу, взрывается эмоционально, приходя в ярость или испытывая стресс, у него повышается риск возникновения сердечно-сосудистого заболевания, астмы, ревматического артрита, онкологии и депрессии. Но почему?
В нескольких экспериментах делалась попытка оценить физиологическую реакцию иммунной системы на социальное отвержение и изучить активность мозга во время реакции человека на разрыв социальных связей с другими. Когда мы чувствуем себя отвергнутыми, повышается нейронная активность и чувствительность в дорзальной задней сингулярной коре и переднем островке головного мозга. Эти области участвуют в регулировании эмоций, ожидании вознаграждения и таких важных автономных функций, как давление крови и частота сердечных сокращений. В нашей эволюционной истории имелись достаточные причины для реагирования на стресс выделением возбуждающих цитокинов – белков, управляющих иммунной системой при подготовке к физической атаке. Такая реакция была и остается адаптивной: эти белки ускоряют заживление ран и имеют высокую краткосрочную ценность для восстановления после физических повреждений. Но когда она протекает долго, например из-за хронического страха или предвидения разрыва отношений с близким человеком либо в результате неспособности справиться с последствиями разрыва, высокая степень возбуждения может привести к серьезным заболеваниям. Краткосрочное возбуждение в ответ на нанесение раны было важно для наших предков, но долгосрочное возбуждение в ответ на гиперреакции «горячей» системы, начинающиеся за завтраком и продолжающиеся круглые сутки, неминуемо станет причиной болезни.
Как нас защищает способность откладывать вознаграждение
Вскоре после прихода Джеральдины в Колумбийский университет она, я и наши студенты начали серию совместных исследований по изучению того, как способность к самоконтролю может защитить людей с высокой ЧО от тяжелых последствий их психологической уязвимости. Мы задавали себе следующие основные вопросы: «Действительно ли способность к отсрочке защищает от негативных эффектов высокой ЧО? Будут ли те же навыки контроля внимания, которые помогают малышам справляться со страданием, вызванным даже кратковременной разлукой с матерью, а дошкольникам – ждать маршмеллоу, позволять взрослому человеку с высокой ЧО успокаивать свои эмоции прежде, чем он придет в ярость из-за того, что его жена обращает больше внимания на газетные заголовки, чем на него? ЧО измерялась по тому, насколько актуальными участники считали для себя следующие проблемы: «Я часто тревожусь из-за возможности остаться в одиночестве» и «Я часто волнуюсь из-за того, что мой партнер на самом деле не любит меня».
Озлем Айдук (которая в то время работала вместе со мной и Джеральдиной в Колумбийском университете) продолжила лонгитюдные исследования, начатые мной в детском саду в Стэнфорде. Когда бывшие детсадовцы достигли возраста 27–32 лет, оказалось, что те, кто имел высокую ЧО, а в детском возрасте не мог откладывать вознаграждение в ходе маршмеллоу-тестов, проявляли меньше самоуважения, ниже оценивали себя и хуже справлялись с проблемами. Они имели более низкий уровень образования, чаще потребляли наркотики и разводились. А те участники, которые во взрослом возрасте имели такую же высокую ЧО, но были способны откладывать вознаграждение в дошкольном возрасте, были защищены от этих негативных результатов: их хроническая обеспокоенность возможным отвержением не превращалась в сбывающееся пророчество.
