Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
неприлично, подумала она: пока она говорила ему о своих чувствах, он… Но, обернувшись, она обнаружила полыхавший горизонт и извивавшийся на фоне синего неба столб дыма.
– Что это? – спросила она. – Пожар?
– Похоже.
– В асьенде?
– Не уверен. Кажется, горят земли колонов.
– Слава богу.
Виктор бросил на нее суровый взгляд. Что она опять сказала не так?
Твердой походкой меж апельсиновых деревьев к ним стремительно направлялась Мар; она тоже заметила пламя.
– Паулина, надеюсь, вы меня извините, – решительно произнес он, нежно взяв ее за плечи. – У нас еще будет время все обсудить, обещаю. Сейчас же я должен вас покинуть. Вы с Мар отправляйтесь как можно скорее в особняк. Теперь здесь небезопасно. Если ветер переменится, весь дым пойдет на вас.
– Но Виктор…
– Поторопитесь!
Глава 22
Черный шелк дыма спиралью поднимался в небо; от палящего зноя линия горизонта расплывалась. Неустанно звонил колокол, оповещая весь батей о случившемся. Паулина с Мар поспешили в сады, где мужчины уже собирались на пожар. Виктор, Паскаль и Гильермо отправились за лошадьми. Женщин среди них не было, и в садах суетились одни лишь домработники, убиравшие со стола.
Оставив Паулину наедине с сомнениями, Мар направилась домой, уворачиваясь от всадников и повозок, полных людьми с лопатами через плечо. Разыскав Ариеля, она приказала ему подать лошадь, а сама тем временем побежала в спальню, распахнула чемодан и вытащила из него всю одежду. На самом дне лежали хлопковые брюки, некогда принадлежавшие ее брату Хинесу, и старая белая отцовская рубашка. Так она одевалась в Коломбресе, когда им с отцом предстояло ехать верхом на лошадях к какому-нибудь больному, жившему далеко от города. В юбке можно было седлать лошадь лишь боком – а это крайне опасно. Зато в такой одежде падений можно не опасаться. Вначале ей приходилось выслушивать сплетни и ловить на себе косые взгляды соседей, но со временем с ее внешним видом смирились. Дразнить ее за мужеподобность не перестали, однако Мар на подобные разговоры внимания не обращала: в конце концов, она была дочерью доктора, и переступать дозволенной им черты никто не решался – рано или поздно у них в приемной оказывались почти все.
Вместе с тем она признавала: было в ней нечто, с женственностью никак не соотносившееся. Мар отличалась пылкостью и презирала ожидавшиеся от женщин косность, невинность и сдержанность. Из-за подобной инертности женщины не могли внести свой вклад в прогресс и свободу. Но было нечто, что задевало ее сильнее всех затруднений, запретов и бездействия. Больнее всего было от патернализма, от убежденности большинства мужчин в том, что женщины – создания слабые и не способные ни на что, кроме рождения детей и заботы о семье. Любопытно, что чем выше было положение женщины, тем приемлемей и привычней были подобные предрассудки. Крестьянкам не приписывались ни хрупкость, ни слабость, и работали они наравне с мужчинами, плечом к плечу, от рассвета до заката, невзирая ни на возраст, ни на положение.
Ловко убирая перед зеркалом волосы, она взглянула на свое отражение – и испугалась. Что-то в ней изменилось. Она была прежней – и вместе с тем другой. Со смертью доньи Аны на ее лице застыло выражение глубокого негодования. Это была метка утраты, с которой она до сих пор до конца не смирилась. В попытке сохранить ясность сознания она вела с ней непрекращающуюся войну. Однако под слоем вежливой учтивости скрывалась ярость, разжигавшая в Мар воинственность. Она не переносила жестокости и всей душой презирала несправедливость, и борьба против них стала для нее щитом, скрывавшим под собой скорбь по кончине матери.
Так ей казалось, что мать рядом. Что она еще жива. И поступала она так, как на ее месте поступила бы донья Ана. Ее отец нашел утешение в сиропе. Она – в борьбе за справедливость.
Когда она вышла из спальни, ее перехватила Баси. Баси привыкла к ее внешнему виду, но асьенда – не Коломбрес. Здесь люди ходили с привязанными к поясу мачете, здесь была четко выстроенная иерархия, здесь все женщины – кроме Фрисии, в чьей власти и находилась асьенда, – были исключительно женами, дочерями, матерями и сестрами.
– Куда это вы, сеньорита?
– Хочу выяснить, что происходит, Баси.
– Это прохто пожа – и все, нинья Ма, – сказала Мамита, удивившись ее внешнему виду. – К тому же он далеко, до нас не дойде.
При виде ее Солита подавила рукой смешок.
– Вы оделись по-мурски, нинья Ма.
Следующим удивился Ариэль, который никогда прежде не видел женщины в брюках. Однако он промолчал и ограничился лишь тем, что отыскал по ее просьбе самую чистую из имевшихся у него шляп и подал ей. И вызвался ее проводить.
Они стремительно поскакали в сторону поднимавшихся все выше и выше в небо столбов дыма, теряясь среди также направлявшихся туда всадников. Чем ближе они подъезжали, тем сильнее чувствовался дым, так что им даже пришлось свернуть с дороги. На тростниковых зарослях бригадиры с прикрытыми платком ртами и носами истязали рабочих, не давая им покинуть своих мест. Впряженные в ярмо волы стонали, желая избежать угрозы, и неколебимым оставался лишь локомотив, чьи сооруженные из деревянных реек вагоны были полны свежесрезанного тростника.
Они подобрались к пожару так близко, насколько было возможно. Бушевавший вдали огонь пожирал все. Он жадно бросался на хижины, поленницы, огороды, деревья и поросшее зрелым тростником поле. Еще немного – и раздуваемый теплым ветром огонь не оставит ничего.
– Это земли колонов, – сказал Ариэль.
Сидевшая верхом Мар пыталась успокоить коня, встревоженного бушевавшим неподалеку пожаром. Видя, как он маялся, Ариэль взял его за поводья и отвел поодаль, куда не добирался обжигающий жар пламени.
Собравшиеся там служащие асьенды не делали ничего, чтобы потушить огонь. Всадники скакали из стороны в сторону, следя за межами и проверяя действенность противопожарных полос, отделявших территорию асьенды от земель колонов. Асьенде огонь не угрожал, а потому они даже не спешились, и рабочим только и оставалось, что расширять ничем не засаженную землю, предназначенную остановить огонь. За чем им и приходилось следить, так это за ветром, который мог перекинуться на растительность и привести к пожару на плантации; а в этом всадникам равных не было: они скакали вдоль межей, следя за каждой малейшей горящей щепкой, подхваченной ветром.
– Они не собираются тушить? – спросила Мар Ариэля.
– Видимо, нет, нинья Ма.
– Но почему?
Ариэль опустил голову, словно бы не желая отвечать.
Мар оглянулась по сторонам. Целые семьи – мужчины, женщины, дети – старались потушить расползавшиеся языки пламени, еще не набравшиеся сил. В ход шли
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
