совершенно ясно, что хотел сказать Он в данном случае. Для полноты отречения от мира ученики Христа должны махнуть рукой не только на сумку и обувь, но и оставить свою одежду, чтобы, вступая на стезю евангельского подвига, они ничем не снаряжались, кроме меча, – но какого меча? Не того, конечно, с которым орудуют разбойники и убийцы, но меча духовного, который проникает человека до самых глубоких тайников души и разом отсекает все плотские вожделения, так что благочестие остается единственной страстью человека. Но посмотрите теперь, куда гнет этот текст наш знаменитый богослов. Меч он толкует как право самозащиты против преследования; мешок – как достаточный запас провизии. Будто Христос, спохватившись, что в первый раз недостаточно по-царски снарядил своих глашатаев, совершенно изменил своему первоначальному правилу; как будто забыв свое изречение, что «блаженни есте, егда поносят вам, и изженут, и рекут всяк зол глагол на вы, лжуще», и что Он запретил своим ученикам сопротивляться злому, потому что блаженны кроткие, а не свирепые, – как будто забыв все это, Христос хочет теперь, чтобы Его ученики, отправляясь в путь, вооружились мечом – и это во что бы то ни стало, даже если бы пришлось для приобретения оружия продать свою одежду: ступайте, дескать, лучше без одежды, чем без оружия. Если наш богослов разумеет под мечом все, что может служить к сопротивлению насилию, то сумка, по его мнению, обозначает все необходимое для жизни. И вот таким-то путем толкователь божественной мысли выводит Апостолов на проповедь креста вооруженными пиками, луками, пращами, едва ли не пушками. Он снабжает их дорожными корзинами, чемоданами, сумками, чтобы они могли путешествовать с полным комфортом. Нашего богослова нисколько не смущает ни то обстоятельство, что минуту спустя после того, что Христос велел купить мечи, Он повелевает вложить меч в ножны, ни то, что, насколько известно, апостолы никогда не прибегали к помощи меча для защиты против насилий со стороны язычников, хотя, очевидно, они бы прибегли к этому способу самозащиты, если бы так им заповедал Христос.
Другой богослов
Другой богослов, тоже с именем – которого, впрочем, я также не назову из уважения, – нашел, что «кожи шатров мадианитских», о которых говорит пророк Аввакум, означают кожу, содранную с святого мученика Варфоломея.
Богословский диспут
Недавно мне случилось быть на одном богословском диспуте – я ведь до них большая охотница. Кем-то там был поставлен такой вопрос: каким образом доказать авторитетом Священного Писания, что против еретиков следует бороться скорее при помощи огня, чем при помощи убеждения? Тут поднялся старик сурового вида, в котором уже по одним насупленным бровям можно было распознать богослова. Он заявил, что так поступать повелевает апостол Павел, говоря: «Еретика – после первого и второго состязания – избегай» (Haereticum hominem post unam et alteram correptionem devita). Он повторил эти слова несколько раз с ударением. Многие из присутствующих в недоумении спрашивали себя, не стряслось ли что со стариком. Но он скоро вывел своих слушателей из недоумения. De vita, то есть, пояснил он, de vita tollendum haereticum: «Еретика следует извергнуть из жизни!» Несколько слушателей хихикнули, зато другие нашли это толкование вполне богословским. Послышалось несколько возражений. Тогда поднялся другой богослов. «Послушайте, – сказал он, – в Священном Писании написано: не позволяй жить злодею[88]. Но всякий еретик – злодей. Следовательно…» Это остроумное толкование привело всех в восторг и вызвало единодушное одобрение. Никому и в голову не пришло, что цитированные слова относятся специально к колдунам, чародеям и магам, так называемым у евреев мехашефим; иначе ведь пришлось бы предавать смертной казни и за пьянство, и за нарушение седьмой заповеди.
Было бы, однако, глупо перечислять все подобные случаи: для этого потребовались бы десятки томов. Я хотела только дать вам понять, что если такие вещи позволяются самым ученым богословам, то ко мне, как профану в богословии, можно отнестись снисходительнее, если мне случилось допустить какие неточности в моих цитатах.
Однако я замечаю, что начинаю выходить из своей роли…
Если вы найдете, что в моей речи я сбрехнула что наобум или сболтнула лишнее, то не забывайте, пожалуйста, что вы слушали Глупость и женщину. Напомню вам также греческую пословицу: «Подчас и глупцу случается дельным обмолвиться словом», – если только вы допускаете, что выражение глупец может относиться и к особе женского пола.
Вижу – вы ждете заключения…
Заключение
Ну и глупцы же вы, если не на шутку воображаете, что, вывалив перед вами такую кучу слов, я хоть что-нибудь помню из того, что вам наговорила!.. Мне приходит на ум эта старинная поговорка: «Долой памятливого собутыльника!» К ней я бы прибавила еще другую: «Долой памятливого слушателя!»…
Честь имею кланяться, славные жрецы Мории!
Рукоплещите!
Живите!
Пейте!..
Примечания
1
Томас Мор (1478–1535) – английский юрист, философ, писатель-гуманист, друг Эразма. – Здесь и далее примеч. перев.
2
Μωρία (греч.) – глупость.
3
Лукиан Самосатский (ок. 120 – после 180 г. н. э.) – древнегреческий писатель-сатирик.
4
Латинское выражение «вопрос о козлиной шерсти» – вздорный вопрос.
5
То есть папы.
6
Трава, которой древние греки приписывали веселящее свойство. Настойка на непенте упоминается у Гомера.
7
Сказочная пещера, в которой жил некий демон, изрекавший предсказания. Люди, отправлявшиеся к нему за получением предсказания, возвращались из пещеры с удрученными, печальными лицами.
8
Царь Мидас предпочел дикое пение лесного бога Пана пению Аполлона; рассерженный Аполлон наградил его за это ослиными ушами.
9
Имена известных своею жестокостью греческих тиранов.
10
Минерва – богиня мудрости; София (σοφία) – мудрость.
11
Один из семи греческих мудрецов.
12
Двуязычным (bilinguis) назывался во времена Эразма всякий писатель, владевший, кроме латинского, также и греческим (классическим) языком.
13
Плутос (Πλούτος) – богатство.
14
«Отец богов и людей» – обычный эпитет Зевса (Юпитера) у Гомера.
15
Неотета (Νεότης) – юность.
16
Гефест (Вулкан) – сын Зевса и Геры, родившийся хромым.
17
То есть первой среди богов. Альфа – первая буква греческого алфавита.
18
