Глава первая
«Третий лишний»
Синьи-ле-Пети
— «Броня крепка и танки наши быстры», — по-немецки произнес Гудериан и внимательно посмотрел на Андрея. — Я слышал эту песню русских танкистов в Бресте, мой фюрер! Там я с их комбригом Кривошеиным принимал парад наших войск по окончанию польской кампании.
— А вы знаете, что Кривошеин под именем полковника Мелле принимал участие в испанских событиях? — Родионов решил блеснуть эрудицией, вспомнив прочитанные когда-то книги.
— Нет, мой фюрер! — в голосе Гудериана проскользнуло удивление.
— И каковы русские танкисты и их техника, генерал?
Андрей задал этот вопрос неспроста — ему было интересно знать мнение «отца панцерваффе».
— Танки с противопульной броней, типа «Виккерса-шеститонного» или американского «Кристи». При насыщенности войск противотанковой артиллерией большой угрозы не представляют. Но…
— Что «но»?
— У русских их слишком много, мой фюрер. Харьковский завод называется паровозостроительным, однако главной его продукцией являются танки. Много танков, мой фюрер, — до десятка в день, а то и больше. У них не менее десяти тысяч танков.
— Так много?
Удивление Родионова было наигранным — до «переноса» он прочитал статью, в которой впервые были приведены засекреченные ранее цифры и дана разбивка по типам. Количество впечатляло — свыше десяти тысяч Т-26 и шести тысяч БТ всех типов, более трех тысяч плавающих танков, полтысячи многобашенных средних Т-28 и Т-35. Плюс совсем устарелые танки МС-1 и танкетки Т-27, которых набиралось чуть ли не три тысячи. Бронированная орда, не уступающая по численности всадникам Батыя.
И это только старые типы, которые в сорок первом году словно корова языком слизнула в течение месяца, а ведь уже начат выпуск КВ и Т-34, через год их будет чуть ли не две тысячи.
— Я думаю, танков еще больше — только в штабе ОКХ не принимают мое мнение серьезно, — Гудериан демонстративно пожал плечами.
«Сборище тупиц», — пронеслась мысль.
Раздражение стало подниматься в душе. И тут Андрей напрягся — «начинка» непроизвольно дала о себе знать, и он с трудом справился с эмоциями. «Тупицы» для настоящего Гитлера, для него же нужные люди на нужном месте. Ведь с СССР он не собирается воевать, а потому эта масса русских танков Германии не угрожает.
— Да и не один завод паровозов в Харькове занимается выпуском танков, — Гудериан снова пожал плечами.
— Не один, — согласился Андрей и хихикнул, вспомнив старый анекдот: кондуктор на весь трамвай кричит: «Остановка тракторный завод. Мужик, ты спрашивал танковый — тебе здесь выходить».
— Мой фюрер, ахиллесова пята русских панцерваффе, несмотря на их чудовищную численность, на мой взгляд, в другом…
— И в чем же, Хайнц?
— Во время польского похода не менее половины русских танков вышло из строя. Ими были буквально забиты все дороги — пилоты наших разведывательных самолетов не скрывали своего удивления. Службы тыла и ремонтные подразделения русских явно не справлялись с обслуживанием машин, недоставало запчастей. Да и сами танки, судя по всему, имеют малую техническую надежность.
«Это точно. В статье указывались жуткие цифры небоеспособных танков, израсходовавших моторесурс или нуждающихся в ремонте. Какие кретины приказали выпустить столько танков, не наладив выпуска запчастей и дополнительных двигателей?! Хотя одно имя назвать можно — лучший друг физкультурников и детей, гений всех времен Иосиф Сталин».
— Их танковые войска не более чем скопище боевых бронированных машин, почти без мотопехоты, артиллерии, саперов. В бригаде Кривошеина были одни только танки и танки и ничего, кроме них. Так, мотоциклисты разведки, несколько десятков примитивных грузовиков с пехотой.
— Но ведь танки сами по себе представляют угрозу? — Андрей подначил генерала, хотя был с ним полностью согласен.
— Произвести много танков, мой фюрер, еще не значит иметь танковые войска. Уровень подготовки русских танкистов крайне низок, тактика примитивна. Они признают навал, а не маневр, потому понесли чудовищные потери в «зимней войне» с финнами.
— Большого ума не нужно, чтобы танки с тонкой броней на укрепленную линию бросать, — прорычал Андрей, костеря в душе сталинских маршалов, что попытались в лоб взять доты «линии Маннергейма» и убедились, что военная наука не врет — прорвать наскоком, без подготовки, заблаговременно подготовленные позиции невозможно.
«Но сколько солдат они бездарно положили, сколько крови пролили?!» — возражений у него не находилось, да и прав Гудериан, зрит в корень.
— Французы, мой фюрер, в другую крайность бросились. Свои танки они чуть ли не поротно по пехоте распределили. Да и сами танки отвечают представлениям прошлой войны.
— Даже так?
— Экипаж большинства легких машин состоит из двух человек, потому башнеру приходится выполнять множество функций. А командовать подразделением практически невозможно в бою, когда требуется и стрелять, и заряжать пушку, и искать цель. Тем более на их танках нет радиостанций. Хотя броня, особенно лобовая, нашими противотанковыми пушками не берется.
— Я хочу посмотреть на их танки, генерал! У вас они есть?
— Здесь стоят несколько трофейных машин, брошенных экипажами в исправном виде. Мы можем проехать прямо туда, мой фюрер.
Шарлевилль
Дни долгожданного отдыха пришлись как нельзя кстати. Гауптман фон Люк начал приводить в порядок свой разведывательный батальон, выведенный в тыл, прямо к ставке группы армий «А», как и вся его 7-я танковая дивизия.
Павших солдат и офицеров похоронили с почестями, как и командира, несчастного майора Эрдманна. Почта отправлена по назначению, а солдаты читали полученные от родных письма. Все хорошенько отряхнули и почистили от въевшейся пыли мундиры, сразу приняв бравый вид, который свойствен панцерваффе. Сам Люк посетил подразделения, поздравив солдат с одержанной победой.
И поступил в точности как Роммель, назначив командиром своего бывшего эскадрона оберфельдфебеля Вернера Альмуса, которого хорошо знали все солдаты и офицеры и неплохо проявившего себя на этой должности в последние дни.
