Текст 12. Речь на еврейском приеме в Шанхае48
Меня попросили сказать несколько слов об университете в Иерусалиме49. К убеждению, что учреждение подобного рода необходимо, меня привел мой личный опыт. В то время, когда я учился в Швейцарии, я даже не знал, что я еврей50. Мне было довольно того, что я человек. Позже, когда я приехал в Берлин, я увидел, что многие люди, подобные мне, чувствуют духовную потребность51. Они нуждались в чем-то таком, где их еврейское сознание могло бы быть выражено и услышано, а поскольку эту потребность нельзя было удовлетворить, некоторые пытались искусственно подавить ее, что не приносило им никакого удовлетворения.
Затем появился сионизм и принес в души многих людей новую гармонию52. Теперь Еврейский университет даст направление еврейскому духу и позволит еврейским ученым найти свои ориентиры. Это будет не столько школа для студентов, сколько объединяющий принцип еврейского академического знания и авторитетный центр еврейской мысли, который поможет нам определить и прояснить наши перспективы во всем мире. Его светлое влияние оживит и вдохновит самые разные сообщества разбросанного по свету Израиля.
Текст 13. К Сванте Аррениусу53
Окрестности Сингапура, 10 января 1923 года
Уважаемый коллега,
новость о присуждаемой мне Нобелевской премии дошла до меня в виде телеграммы, которую я получил на борту Kitanu Maru незадолго до нашего прибытия в Японию54. Я очень рад – кроме всего прочего, еще и потому, что укоризненный вопрос «А почему ты не получил Нобелевскую премию?» больше уже никто не будет мне задавать. (Каждый раз я отвечал: «Потому что не я решаю, кому ее давать».)
Г-жа Гамбургер55 написала мне, что вы были так добры и решили временно инвестировать деньги56. Я очень благодарен вам за эту любезную заботу. Вы (и Бор)57 также написали, что официальная церемония вручения была перенесена на июнь, чем я очень тронут.
Я вернусь из этого удивительного путешествия, самое позднее, в начале апреля. Я совершенно очарован землей и людьми Японии, все так утонченно и странно. И как располагает к размышлению и работе длительное морское путешествие – райское состояние, без писем, визитов, собраний и прочих изобретений дьявола! Особенное удовольствие мне доставляет то, что я получу премию вместе с моим обожаемым и любимым Бором.
В счастливом предвкушении радостной встречи, самое позднее в Стокгольме, со всем уважением и добрыми пожеланиями,
ваш А. Эйнштейн
Текст 14. К Нильсу Бору58
Окрестности Сингапура, 10 января 1923 года
Дорогой, а вернее, любимый Бор!
Ваше ласковое письмо59 нашло меня вскоре после моего отъезда из Японии60. Я могу без преувеличения сказать, что оно обрадовало меня не меньше Нобелевской премии. Я нахожу ваш страх каким-то образом получить премию раньше меня особенно трогательным – в этом положительно весь Бор. Ваши новые статьи об атоме61 сопровождали меня во время моего путешествия, и любовь моя к вашему разуму возросла еще больше. Сейчас я верю, что наконец понял связь между электричеством и гравитацией62. Эддингтон ближе подошел к сути дела, чем Вейл63. Путешествие великолепно. Я очарован Японией и японцами, как, я уверен, были бы и вы. Больше того, подобному морскому путешествию как способу существования позавидует любой мыслитель – жизнь как в монастыре. К этому прибавьте ласковую жару около экватора. Теплая вода лениво капает с неба, с ней приходят покой и какая-то растительная дремота, – о чем и свидетельствует это маленькое письмо.
С теплым приветом и до счастливого дня встречи, самое позднее в Стокгольме.
Обожающий вас А. Эйнштейн
Текст 15. К Японскому Puroretaria Domei[3]
[на борту корабля Haruna Maru 22 января 1923 года]6465
Дорогие друзья,
у меня не было возможности ответить на ваше письмо66 раньше, потому что я потерял и его, и ваш адрес. Г-н Ямамото67 снова передал мне адрес, и я хотел бы ответить на ваши вопросы, но не смогу вспомнить их подробно.
