Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
— позору потом на все село не оберешься.
— А кто девку без суда спалить собирался? Архимандрит Валаамский? — не на шутку разошелся Григорий.
— Да мы… да я…
— Красна башка богатыря, — продолжал скабрезничать Архип. — Знаете что, мужики. А валите-ка вы подобру-поздорову по домам, а то святой отец вам все бороды повыдирает и скажет, что так и родились, аки бабы, безбородыми, — и отступил в сторону, пропуская тут же воспользовавшихся предоставившейся возможностью мужиков.
Несостоявшиеся буяны под всеобщий добродушный хохот и похлопывания по плечам, растворились в толпе. Та же, получив свою малую толику зрелища, о котором судачить еще не одну неделю будут все кумушки, потихоньку начала расходиться. Народ, он ведь, по большей части, совершенно не кровожаден, но уж больно скучен крестьянский быт, от того на любой блуд, от ярмарочных танцев до аутодафе прется с преогромным удовольствием. Архип указал Митьке, где находится дом старосты, а сам присел рядом с устало опустившимся на ступени Григорием.
— Чуть до греха не дошло, Архип, — выдохнул тот. — Вовремя явился ты… Кабы не твой язык, уж и не знаю, удержал бы я их…
— От чего не удержал, отец? — почесал затылок колдун, он все еще ничего не понимал.
— Ох, прости, запамятовал совсем с перепугу, — встрепенулся священник. — Тебя ж не было здесь. Третьего дня на заимку охотничью волки напали. Там две семьи жили, братья с женами да детьми, ты вряд ли с ними когда пересекался, они из татарских выкрестов. Ни с кем особливо не общалися, жили уединенно. Я сам-то их и не знал почти, разве что младших детей в том году крестил. Семеро их, детей, то есть, на двоих всего было у них, кто чей не разобрал, прости уж. В общем, на хутор их волки напали, и выгрызли всех под корень, мужиков, баб, детвору. Одна дочка осталась.
Архип присвистнул:
— Во дела… А она как жива-то осталась?
— Да Бог ее знает! Ее ж без чувств нашли на теле отца. Всю в крови измазанной. Но в чем соль, вся кровь-то чужая. А на самой не единой царапинки. Мужики даже там же порешить хотели от греха подальше, думали волколачка какая, оборотилась и семью задрала. Да я не дал. Решил дождаться, пока проснется да расскажет, что приключилось. А она до сих пор не проснулась. Уж сколько дней лежит, не шевелится, не дышит почти. А недавно чернеть начала. Как будто мхом покрываться. Как тот цыганенок в лесу, помнишь? — Архип вздрогнул и кивнул. только сегодня вспоминал, не спроста все это, ох неспроста. — Я уж и не знаю чего делать. Святой водой окроплял, молитвы читал, вроде помогает, отступает чернота, но ненадолго, а как возвращается, так в разы хуже. Сам-то я ее не трогаю, красива чертовка сверх меры, баб омывать ее приглашаю. Кто-то и растрепал о порче этой. Мужики и взбеленились. Говорят бесами она одержима. Вбили себе в головы стоеросовые, что сжечь ее надобно. Проклятая мол, и через нее всех проклянет. Пол села подбили, пришли требовать аутодафе. Ежели б не ты, то не знаю, удержал бы, — закончил он.
После найденной вороны, Архип чего-то подобного, если честно, и ожидал. Все события оказались связны друг с другом — нападения мяцкая, татарской, между прочим, нечисти, похищение младенцев, теперь вот жестокая расправа с татарскими выкрестами. Волки, значит. Знать, те самые, что гнали Архипа с Пантелеймоном. И девка эта еще… Почему и как она осталась в живых? Ведьма? Или заключила с кем договор? А бес его знает.
— Ну веди, отец, посмотрим на татарку эту твою.
За алтарным покоем была комнатушка, крошечная едва сажень на полторы, где стояли только столик да кровать. Была она пристроена, дабы было где священнику перевести дух в большие праздники, когда приходилось бдеть по нескольку ночей подряд. Теперь на той койке лежала молодая девица неописуемой красоты. Смуглокожая, с черными, аки вороно крыло, волосами, сейчас живописно разметанными по подушке, а собери в косу, то в бедро толщиной будет, наверное, с высокой полной грудью и осиной талией, она даже в самом наирасправеднейшем праведнике могла вызвать греховные мысли. Особенно, ежели учесть, что наготу ее прикрывала только одна лишь тонкая ткань, насквозь пропитанная потом, и от того только больше подчеркивавшая, нежели скрывавшая девичью стать.
— Ох ты ж растак твою разэтак, — хрипло выругался Архип, у которого от одного взгляда на все это великолепие сперло дыхание и пересохло во рту. И ведь не мальчишка совсем, у которого любовная лихорадка в ушах плещется, всяких красавиц в жизни своей повидал. А от вида татарки чуть челюсть не отвесил.
— Пробрало? — ехидно осведомился из-за спины Григорий.
— Еще как, — признал колдун. — Откуда она такая появилась-то? Ведь прознай наши деревенские о такой-то девке, так хутор отца ее под чистую снесли б за одну ее улыбку.
— Истину говоришь, Архип, — кивнул священник. — Лютая девка. Скажу тебе как на духу, Архип, побаиваюсь я ее.
— Или того, что в башке твоей водится, боишься, старых греховодник? — хмыкнул больше по старой привычке подначивать приятеля и общей мерзотности характера, чем по какой-то иной причине, колдун. Внутренне же согласился с попом. Рядом с такой красавицей любой здоровый мужик, да и больной, тоже, начинает думать не той головой, что следует. И как только батя ее такое сокровище спрятать умудрился?
— Чтоб у тебя язык отсох, — столь же привычно ругнулся священник. — Я свой обет блюду и жене единственно верен.
— Ну блюдешь и блюдешь, — хмыкнул Архип и с любопытством приподнял край покрывала. Господь Вседержитель и все его ангелы! Все выпуклости были идеально выпуклыми, а все вогнутости идеально вогнутыми, не бывает в природе таких идеальных линий, она ж словно из-под резца античного скульптора вышла. Придраться совершенно не к чему. Разве что к легкому черному пушку, угнездившегося в ложбинке между грудей, в подмышках, пупке и на лобке девушки. Но в том не было ее вины, поскольку этот "пушок" тут же уставился на колдуна мириадами крошечных паучьих глаз. — Да… — протянул он, — кажется я начинаю к этим глазенками привыкать..
— Что, Архип? — удивленно переспросил поп, услышавший бормотание.
— Говорю, что согласен с тобой. Та же эта дрянь, что тогда у цыганенка была, когда он в чудовище немертвое обратился.
— Что будем делать Архип? Ведь сожрет девку хворь эта.
— Ежели ничего не будем делать, то однозначно сожрет и не подавится. Но и я никогда прежде с таким не сталкивался, средств у меня супротив нее особо и нет.
— Так что? Все зазря?
— Ну зазря не зазря, — задумчиво
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
