я даже не мечтал встретить кого-то из семьи Эспозито. Но я не мог не думать о том, каково это — носить эту фамилию, быть боссом Босса. Когда я смотрел на Лоренцо, он казался самым могущественным человеком на свете — ему кланялись президенты, когда он входил в комнату. Он мог трахнуть жену любого из них прямо на их глазах, и они бы ничего не сказали. Но даже он отвечал перед кем-то выше. Этим человеком был Джузеппе Эспозито, настоящий король преступного мира.
— Когда Лоренцо перевалило за восемьдесят, он решил уйти в отставку, и провести остаток жизни со своей молодой двадцатидвухлетней невестой где-то на Кубе или Италии. Своих детей он иметь не мог, поэтому выбрал меня своим преемником — сироту, ставшего ему за эти годы почти сыном. И вот однажды Лоренцо вернулся с новостью — сам Джузеппе хотел меня видеть.
— Меня доставили в его роскошное поместье в Италии. Глядя на безупречные сады с подстриженными газонами, я невольно задумался, сколько крови было пролито за такую красоту?
— В тот день я встретил Джузеппе Эспозито. Он сидел в инвалидном кресле в своей домашней оранжерее, но я знал, едва ступив с самолета на итальянскую землю, что я всего лишь муравей по сравнению с этим человеком. Джузеппе был холоден и молчалив, а его пронзительный взгляд был настолько тяжелым, что я молился, чтобы он просто перерезал мне горло и избавил от этого давления.
— Говорил только Лоренцо, всего пять слов: «Дон, это тот самый парень». А затем по-итальянски добавил: «Он станет капо вместо меня». Я ожидал вопросов, но их не последовало.
— Пока я стоял под пристальным взглядом Джузеппе, к нам присоединились его два сына. Оба были в черных смокингах, рядом с которыми мой, костюм за 80 тысяч долларов, выглядел жалко. Я не осмелился встретиться с ними взглядом. Опустив глаза в пол, я молча дрожал.
— «Семья приветствует нового дона, Массимилиано и его заместителя Сальваторе» — вот и всё, что было сказано. Лоренцо велел поклониться своим новым лидерам, и я, немедля, упал на колени и приклонился им обоим.
— Вскоре все узнали — Сальваторе, младший сын, который унаследовал отцовскую безжалостность. На встречах капо он требовал полного отчета за каждый цент, каждую доставку, каждую мелочь. Мы боялись его безмерно — ничто не могло ускользнуть от его внимания.
Тяжело вздохнув, он на мгновение замолчал и отвернулся к окну.
— Затем пошли слухи о первенце Джузеппе — Массимилиано, который не пошел по стопам отца, и как говорили, был еще хуже. Массимилиано был человеком, встречи с которым все старались избежать. Поговаривали, что он — Ангел Смерти, что если ты встретишься с ним взглядом — смерть уже близка.
Я обдумывала всё, о чем рассказал Майкл, и мой вопрос прозвучал неуверенно, полный сомнений:
Я обдумывала всё, о чем рассказал Майкл, и мой вопрос прозвучал неуверенно, полный сомнений:
— За… зачем ты мне это рассказываешь? — спросила я, пытаясь понять, почему он вдруг решил поделиться со мной всей этой информацией. Обычно я была «жилеткой», всегда выслушивала истории людей, но сейчас я действительно не понимала, зачем он всё мне рассказал.
Майкл кивнул, как будто ожидал, что я задам этот вопрос:
— Хороший вопрос, Донна. Я рассказываю это, потому что крупно облажался. Я боялся гнева Сальваторе, а уж тем более опасался, что Массимилиано когда-нибудь узнает о том, что я натворил. Я их не предал, но допустил ошибку, а в нашем бизнесе ошибки непростительны. Как от Капо, от меня ждали безупречной работы, четкого контроля над людьми и сохранения секретов семьи Эспозито. Но в ту ночь я всё потерял, оставил свой титул и сбежал. С тех пор я в бегах. Прошло уже семь месяцев, и я знаю, что некоторые из наших догадываются, где я. Прятаться дальше бессмысленно. Всё это время я искал способ исправить ту ошибку. И теперь…
Он отвел взгляд в сторону, прочистил горло, избегая смотреть мне в глаза, задержав взгляд где-то на моих руках, словно прямой зрительный контакт был для него чем-то непозволительным.
— Теперь я его нашел.
К горлу подступил ком, а сердце бешено заколотилось от страха, который мог вызвать только один человек. Массимилиано. В этот момент я поняла, к чему он клонит.
— Ты… ты собираешься вернуть меня ему, да? — прошептала я, голос прозвучал тихо, как приговор, ответ на который я и так знала.
Он только кивнул, отведя взгляд, и уставился куда-то вдаль.
— Донна, я уверен, что Дон всегда знал, где вы находитесь. Вы даже не представляете, насколько он могущественный. Он всё знает, всё видит, всё слышит — недаром его называют Божьим Оком. L'occhio di Dio. Говорят, у него даже татуировка есть — эти слова кольцом выбиты вокруг его шеи.
После этого он замолчал, его глаза были полны страха.
— Мне очень жаль. Я не часто говорю это, но мне правда жаль.
Я смотрела, как он нервно крутит шляпу на коленях.
— Знаешь, в мафии пошел слух — мол, у дона появилась женщина, Донна. Удивительно, но даже такие люди как мы — капо и солдаты, которые обычно ни перед чем не останавливаются — вдруг стали переживать за тебя. Мы, убийцы и негодяи, молились за тебя, представляешь? Но.... — он прокашлился, — от такого человека, как он, не убежишь. От Божьего Ока не скрыться, — сказал он с леденящей душу уверенностью.
Я шмыгнула носом, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
— Ты... ты собираешься причинить мне боль? — спросила я, размышляя о своей дальнейшей судьбе, сидя перед ним.
Он быстро покачал головой.
— Я бы никогда не посмел даже думать о том, чтобы причинить вам боль, Донна. Вы, наверное, не понимаете, но сейчас вы — самая влиятельная женщина в мире. Одно ваше присутствие может стоить мне жизни. Дон убьет меня, но я надеюсь, что если я верну вас ему, он меня помилует. Я знаю, что уже никогда не стану Капо, но хотел бы сохранить свою жизнь. Может... может быть, вы замолвите за меня словечко? Вы же его женщина, возможно он прислушается к вам.
Я горько усмехнулась, качая головой:
— Не думаю, Майкл. Массимилиано жестокий человек. И он причинил мне больше боли, чем проявил доброты. К тому же, — я сделала паузу, облизнув губы и почувствовав соленый привкус слез, — я не хочу тебя выгораживать. Ты же сам меня тащишь обратно к нему. Можно сказать, преподносишь на блюдечке с голубой каемочкой. И если
