свою сферу и осмотрись. Видишь вокруг устья появилось больше освобождённого места. А теперь не спеши, направляй везде совсем капельку силы, пока не почувствуешь, из какого места будет отклик от воздуха и от огня. Нашла? Пропусти разом по равной щепотки силы и через воздух, и через огонь, слей их вместе и выпусти наружу.
Мала улыбалась, наблюдая за попытками сестры. Ясна легко нашла области воздуха и огня, а вот дальше пошло тяжелее — сказывалась усталость тяжелого дня, да и лёгкость после бани и сытость от каши клонили в сон. Но девушка старалась. Вот, наконец, она смогла собрать обе струйки силы воедино и перед Ясной появился трепещущий робкий светлячок. От радости и детского восторга — получилось! — девушка потеряла власть над преображенной силой, и огонёк погас, растаял, мигнув на прощанье.
— Наберёшься опыта и они будут получаться легче. Один умелец научился не только создавать светлячков дюжинами, но и придавать им вид зайчиков, кошечек и прочей живности, — голос Малы дрогнул, то ли от усталости, то ли от чего-то другого, но сама она продолжила улыбаться. — А сейчас выспишься, отдохнёшь и будешь дальше расчищать простор в своей сфере.
Мала завязала концы ленты вокруг кончика косы, пропустила через накосник и затянула накрепко хитрым узлом. Но Ясна хоть и зевала через раз, упрямо осталась сидеть и раз за разом создавать светлячков. Старшая заменила прогоревшие лучины и принялась приводить в порядок свои волосы. Сёстры просидели в тишине две доли часа, когда Ясна вдруг спрятала руки под стол на колени и, потупившись, спросила:
— А вы с мамой голодали и мёрзли, до того, как появилась я? Правда? Почему никогда не рассказывали.
Мала опустила гребень на стол и так же тихо ответила:
— В нашей жизни было разное. Было и время, когда не на что было купить дров и хлеба. Но было и другое время, когда в доме был достаток, а мы и горя не знали. — Гребень вновь принялся боронить чуть вьющиеся пряди. — Жизнь она долгая, и порой переменчивая. Да, двадцать лет назад, когда не стало папы и братьев, закончилось и счастье в нашем доме. Но ещё через несколько лет ты подарила, вернула нам долгие годы спокойной и счастливой жизни. Так случилось, что и на твою долю выпали трудности. Они закончатся. Вот выучишься, расширишь дар, а там и об остальном позаботиться можно будет.
— Когда мама… тогда ты сказала, что сделаешь из меня княжину, а не княжну или княжницу. Помнишь? И наш клан станет самым сильным, что отец будет локти кусать, что и посватать к нам никого не сможет! Мы правда сможем такое сделать? Осилим?
— Жизнь длинная, у нас ещё почти три столетия впереди. Иди, отдохни. Ты ведь уже сидишь еле-еле, ещё немного тут и уснёшь.
Ясна закусила губу, но кивнула и пошла укладываться. Девушка расстелила на лавке тонкий матрасик, завернулась в одеяло и мгновенно уснула, даже не ворочаясь, устраиваясь поудобнее. А Мала задумчиво смотрела на сестру и заплетала косу. Лучина догорела, погасла, окунув на мгновение горницу в темноту, но стоило глазам привыкнуть, как за окнами стал заметен слабый свет — вестник рассвета.
Волховица не стала зажигать новой лучины, она усмехнулась и выпустила шарик огонька, оставила его висеть перед собой. Сосредоточилась. Было трудно, после спешки на выручку сестре, а потом ещё и случившегося на поляне у лесной избушки, и дорога назад под покровом отведения глаз. Мала устала не меньше сестры, перенапрягла свою волю и дар, и теперь ей даже светлячок давался с немаленьким усилием. Девушка попробовала изменить шарик даже не в бабочку или птичку, а хотя бы в баранку, но не смогла. Как не получилось это у неё ни полгода назад, ни три года, ни пять лет. Она знала в чём была разница между нею и тем, кто когда-то показал ей такую небывалицу, как зверята величиною в полвершка. Она оставалась внутри первой сферы, а он тогда уже пробился во вторую. И одним днём всё, все его умения и ухватки работы с силой изменились.
Ей тоже хотелось научиться такому! А для этого надо-то всего лишь рискнуть немного и отправиться в Перерождающийся мир разок. Но…
Это но сейчас спала и во сне хмурила бровки. Почти взрослая уже, но для Малы, как и для Деи, Ясна навсегда останется ребёнком. Той девочкой, которая в день середины лета бегала босая и чуть ли не в одной сорочке и плела всем венки. Ей тогда ещё только седьмой год пошел. А до этого Мала помнила и сколько усилий они с матерью положили, пока малышку читать выучили. И ещё раньше как совсем крошечную девочку она перепелёнывала и качала в колыбели. Яснушка, сестрёнка.
Мала доплела волосы, подошла к сестре, присела перед ней, легко погладила её по щеке и умиротворённо улыбнулась. Выпрямилась, погасила огонёк и тоже отправилась спать. Надо вздремнуть хоть немного, а то соседи и вправду уверуют, что в этом доме кто-то серьёзно заболел.
Глава 22
(16+!!!)
Снег всё скроет, да по весне растает.
(Народная мудрость)
От автора: в главе есть сцена, которую нежелательно читать беременным и слабонервным, а так же которая может шокировать мужчин. Там просто некоторая жесть. Так что, если не готовы, или пропустите главу, или пропустите весь фрагмент в бане.
После похищения в возвращения девушки только один день просидели дома, сказавшись больными. А потом, казалось, всё пошло по-прежнему, разве что Мала начала брать чуть больше работы, а Ясна стала меньше улыбаться. Но кто такое заметит? А недели летели за неделями, и осень сменилась на зиму, снежную и кусающую мокрыми ветрами. Да и зима уже шла к своему концу.
В Ветрище были широкие улицы и дома стояли поодаль друг от друга, как и подобает в городе. Ведь что ни год, так дом-другой сгорит, и хорошо если огонь на всю улицу не перекинется! Особенно много пожаров зимой, когда люди топят печи не в установленные часы, а день и ночь. И дым из труб быстро превращает ослепительный белый снег в серую грязь. Улицы зарастали сугробами и превращались в тропинки, пока соседи не договорятся и не выйдут разом с лопатами, расчистят на ширину саней и успокоятся до следующего снегопада. И во дворах та же беда — грязный снег набрасывали кучами кто к забору, кто на огородик, если
