Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Когда про эту же улыбку впервые заговорил Горный Кузнец, Бусый был поражён. Его нынешний наставник говорил почти теми же словами, что и Соболь, как будто оба услышали их когда-то от одного человека. Только Соболь рассуждал о воинском сосредоточении, а Кузнец собирался помочь Бусому кое-что вспомнить.
Например, его младенческую жизнь среди вилл. И даже нечто ещё более глубокое, такое, что лежало на самом дне памяти.
Бусый хотел вспомнить, как и откуда он попал к виллам.
«Кто же я на самом деле такой?..»
– Спокойнее, малыш, спокойнее, ты вспомнишь… Ещё раз всмотрись в его лицо… Загляни в глаза… Так, молодец! Всё хорошо, всё у тебя получается. Послушай, о чём этот человек говорил с виллами… О мести? А ты не путаешь? Ладно. На каком языке говорил? По-веннски, а потом научился мысленному разговору? Но сначала – говорил по-веннски? Пусть… Ещё раз посмотри на него. Глаза, я хочу увидеть глаза… Хорошо… Дай прислушаться к выговору… Хорошо. Молодец, малыш. Теперь отдохни, а я подумаю…
Бусый вздохнул и поднял ресницы. Сегодня он день за днём вспоминал жизнь у вилл, бежал против течения времени, пытаясь увидеть, как Крылатые его откуда-то принесли в свою деревню, неприступную для Бескрылых. Внимание Кузнеца привлекло то обстоятельство, что его подопечный оказался не единственным Бескрылым, жившим в то время у вилл. Был ещё рослый неразговорчивый парень, весь в рубцах, страшно кашляющий и худой. Виллы называли его своим Братом. Попал он к виллам израненным и еле живым, и с ним ручная летучая мышь, только летать она не могла из-за порванного крыла. С Бусым парень пробовал иногда повозиться, брал его на руки, но малыш каждый раз начинал плакать…
Вспоминалось ярко, отчётливо, до мельчайших подробностей. Бусый видел и слышал, обонял запахи, осязал прикосновения и тепло рук, радость и печаль, защищённость и страх…
– Малыш, я хочу, чтобы ты вспомнил… нет, к твоему появлению у вилл мы вернёмся чуть позже. Попробуй припомнить, не видел ли ты этого человека со шрамом, Брата Крылатых, где-нибудь ещё? Нет, у вас он не появлялся, я знаю. И всё-таки… Вспомни, мальчик, это важно. Этот человек тебе не чужой. Соберись. Улыбнись себе. Радостнее! Молодец! Направь эту улыбку в средоточие живота, освети и согрей его… Почувствуй, как тёплая волна разбегается по всему телу, до кончиков пальцев на руках и ногах…
И воспоминание явилось. Почти сразу. Ослепительно ярко и чётко. Тот самый сон, привидевшийся Бусому во время болезни Осоки. В тот раз он просто не досмотрел его до конца, Соболь не дал. Сегодня Бусый был твёрдо намерен узнать всё.
* * *
Пригожий солнечный день в незнакомом осеннем лесу на просторной, удивительно красивой поляне. В обрамлении малахитовых елей, в золоте берёз, в пламени рябин. Однако на поляне затевается что-то недоброе. Чистый воздух пронизывают липкие нити. А люди, во множестве стоящие на этой поляне, даже не замечают, что опутаны по рукам и ногам.
На середине поляны, на каком-то полотне, в самой гуще паутины стоит Колояр. Живой и здоровый. Обнажённый по пояс, словно нарочно для того, чтобы покрасоваться могучей силой и удалью. И никто не вырывал у него из груди сердце. Пятипалая лапа оборотня лишь оставила длинные рубцы наискось от левой ключицы к правому подреберью…
Молодой богатырь не видит, не замечает нависшей над ним смертельной опасности. Он собирается с кем-то сражаться, и Бусый знает, что этого ни в коем случае нельзя делать, но предупредить друга никак не удаётся, горло перехвачено судорогой, из него рвётся лишь беззвучный стон.
И вот уже Колояр, улыбаясь, с нарочитой ленцой поводя литыми плечами, пританцовывая, пьяновато выламываясь, неспешно идёт навстречу противнику. Готовится совершить непоправимое…
Э, а Колояр ли это на самом деле?
Бусый вдруг понял, что видит вовсе не Колояра. На растянутом полотне стоит Сын Медведя. Те же золотисто-русые кудри, тот же пятипалый шрам на груди…
В тот раз Соболь именно в этом месте прервал его сон, вот и сейчас, как тогда, всё померкло, расплылось, распалось на беспорядочные цветные пятна. Зато Горный Кузнец и Таемлу увидели, как мотал головой распростёршийся на лавке Бусый, как он силился стряхнуть руку Соболя, вернуться обратно в ещё не растворившийся сон. Увидели, как старый воин, поколебавшись, убрал ладонь с его лба…
Сын Медведя опять стоял перед ним, стоял уже покалеченный, со сломанной рукой. Тем не менее отступать он не собирался, не таков он был, чтобы перед кем-либо отступать, он рвался продолжать бой.
«Не-е-е-е-ет…»
Левая рука парня со стиснутым кулаком молнией метнулась вперёд…
И Бусый увидел, с кем он сражался на полотне.
Это был тот молодой венн, которого приютили и вылечили виллы. Брат Крылатых. Повзрослевший, заматеревший, успевший повидать жизнь… и была эта жизнь, судя по всему, не особенно к нему ласкова. Новые шрамы, седина в волосах… А его взгляд! В серо-зелёных глазах не было ненависти, не было вообще ничего. Полная отрешённость, бесконечное спокойствие, всеобъемлющая пустота. Равная готовность к жизни и к смерти.
Бусый почему-то вспомнил Срезня, каким тот был в свои лучшие годы. Хотя нет. Если бы людоед Резоуст нарвался в лесу на этого пса, там бы его, проклятого, и зарыли. А не суйся к тому, кто сильнее и страшнее тебя! Не плакала бы Осока, не упокоился бы на буевище Колояр…
«Почему я подумал про Срезня?..»
Бросок Сына Медведя, вознамерившегося выбить ему пальцами глаза, страшный человек-пёс отразил, даже не потрудившись с места сойти. Взял ударившую руку и направил её вниз, без всякой жалости уложив распрямлённый локоть себе на колено…
На этом воспоминание Сына Медведя, ставшее сном Бусого, погасло.
– Как ты, малыш? Тебе плохо?
Бусому действительно было плохо. Он сипло дышал и определённо пытался домыслить, что произошло дальше с Сыном Медведя. Будь у того после поединка просто руки попорчены – одна сломана, другая вывихнута в двух местах, – не повис бы он, почти безжизненный, на медвежьей спине. На своих ногах убежал бы. «Он ведь ненамного лучше Колояра был… каким мы его тогда на снегу… разве только сердце в груди…»
– Соберись, мальчик мой. Соберись.
Наверное, это было жестоко – снова требовать сосредоточения от измученного мальчишки. Очень жестоко. Мало ли что может вылезти из его младенческих воспоминаний. Старику хотелось не этого, хотелось обнять Бусого, прижать к себе, разогнать ласковыми словами его боль и испуг.
Да только Горный Кузнец слишком хорошо знал все снадобья, действительно помогающие от тягостных мыслей, и все они были горьки…
– Ты хотел знать, как ты появился у вилл. Это ничего, что ты был совсем ещё мал, можно вспомнить себя даже в материнской утробе. Ты молодец, тобой не зря гордятся и Крылатые, и твои нынешние родители… Давай, малыш. Видишь, как плывут щепки по реке? Беги туда, где кружится самая дальняя. Вот так… А теперь ещё дальше…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
