положил подбородок на кромку дивана. Его дыхание щекотало мое ухо, но я не отводила от сына глаз. Он хмурился, переводя любопытный взгляд от меня к Максу.
— Хоть это и не честно, но очень смешно, — он захихикал, прижав ко рту ладонь.
Кира очень старалась показать нам утку, как можно правдоподобней. Отчего раскраснелась, а рыжие локоны, аккуратно уложенные в витиеватый пучок, выбились и прилипли к взмокшему лбу. Влад улыбался и выкрикивал все, кроме утки. Он перебирал тропических животных, даже вспомнил динозавра, чем очень злил свою жену. Мне стало ее так жаль, что я открыла рот, чтобы произнести слово, как острый взгляд зеленых глаз повернулся ко мне, а теплая ладонь сзади перекрыла рот. Влад подмигнул Максу, а потом и Ваньке, захихикавшему еще громче.
— Иван, у меня к тебе серьезный разговор, — неожиданно начал Макс, так и не убрав свою ладонь.
— Я слушаю, — он обернулся, сделав такое серьезное лицо, что мне стало смешно.
— Не мог бы ты отпустить свою маму на свидание со мной? — Макс чуть откашлялся, прежде чем произнести эти слова. Даже показалось, что по щекам пробежал легкий румянец.
— Хм, — сын повернулся, окутав меня теплотой своих карих глаз. — А ты ее не обидишь?
— Нет, что ты.
— Свидание?
— Так точно.
— Самое настоящее, как у принца и принцессы?
— Да, может, даже капельку лучше, — рассмеялся Макс. — А за это ваша бабушка отдаст вам огромные коробки с подарками лично от меня.
— Подарки для нас с Милой?
— Ага.
Я застыла и обвела взглядом комнату, наткнувшись на Булю, безразлично пожавшую плечами. Она обнимала Милу, уютно прикорнувшую у нее на коленях, а затем подмигнула и громко крикнула:
— Утка!
— Точно! — взвизгнула вконец вымотавшаяся Кира. — Буля! Я обожаю тебя!
— Все, хватит мучить девку. Ну или делайте это не у меня на глазах, — бабушка передала внучку задумчивому Дэну. — Нам пора домой.
Кира что-то кричала Владу, отчаянно размахивая руками, остальные хохотали, схватившись за животы. Ощущение тепла и уюта заполнили не только этот дом, но и меня. Мне было так уютно, что не хотелось вставать с этого замшевого дивана. Не хотелось отпускать сына, да и не хотелось, чтобы шепот Макса, ласкавший мое ухо, прекращался.
— Ну, хлопец, отпустим мамку? — Буля присела, взяв ладонь Ивана.
— Да, я думаю, что ему можно верить, — Ванюша поцеловал меня и пошел за Дэном и бабушкой.
— Что ты задумал, Макс?
— У меня для тебя тоже есть подарок, — его глаза сверкали. Он явно что-то задумал, но мне было все равно. Я готова была ко всему… Уже готова.
Веселящаяся компания не обратила на нас никакого внимания, когда Макс взял меня за руку и вывел из празднично украшенной гостиной. Заботливо накинул на меня шубу и застегнул молнию на высоких сапогах.
— У меня даже нет сумки.
— Все, что тебе нужно лежит у меня в кармане. Поэтому успокойся.
И я успокоилась. Мы сели в машину и быстро выехали из поселка, свернув на развязке в противоположную от города сторону. Я улыбалась, наблюдая, как за окном мелькают высокие заснеженные деревья, слабо освещаемые уличными фонарями. Сердце билось размеренно, а в животе порхали бабочки, как предвещание чего-то волшебного.
— Выходи, — холодный воздух пробрался под распахнутую шубу и по-хозяйски проскользил по ногам.
Я вышла из машины, громко вздохнув, когда увидела, что мы на парковке аэропорта.
— Максим?
— Успокойся, Лизи, прошу тебя. Доверься, как это сделал Ваня. Я же обещал, что не обижу, — Максим вытащил из машины две дорожные сумки, на ручке одной из которых было нарисовано до боли знакомое солнышко.
— Это сговор, — прошептала я, но тем не менее, пошла за ним следом.
Нас встретили у стеклянных дверей бизнесс-зала, забрали сумки и провели сразу в небольшую зону досмотра. Вся процедура мало напоминала стандартный осмотр из-за полного отсутствия других пассажиров. Никто не кричал, не толкался, а сотрудники, наряженные в красные колпаки, мило улыбались.
— Лизи, — Макс снова взял меня за руку и повел к открытым дверям, где на улице уже стояла черная машина. Мне не хотелось спрашивать, собственно, говорить совсем не хотелось. Поэтому я расслабилась и закрыла глаза, упиваясь чувством волшебства…
Мы сели в маленький самолет, свет в салоне был приглушен, а на столе, в ведерке со льдом, стояла бутылка шампанского.
— Значит, все-таки ты решил меня напоить?
Стюард забрал нашу верхнюю одежду и что-то прошептал Максу.
— Нет, просто решил, что было бы неплохо продлить празднование твоего любимого праздника, — он бросил в мой бокал клубнику, а потом залил шипучим напитком. Тихий шорох лопающихся пузырьков заполнял пустоту салона.
— Я не понимаю, чего ты хочешь, — наконец, прошептала я.
Макс вздернул бровь, а потом откинулся на сидение, наблюдая, как самолет медленно катится вдоль ярких огней взлетной полосы.
— Я думал, что всегда знаю, чего хочу. Шел и просто брал нужную вещь. Хотелось думать, что это что-то важное, весомое, значимое. Но когда ты вновь появилась в моей жизни мне стало страшно. Я смотрел на тебя, не выспавшуюся, изнуренную, до сих пор больную своей работой, и понимал, что что-то упустил. Все, что было важно превратилось в пепел, Лиз. Я перестал понимать хочу ли я есть, спать, работать. Надо мной навис огромный знак вопроса. Ты показала мне, что все важные вещи, необходимые для нормальной жизни рядом с тобой. Все меняется, когда ты рядом. Именно поэтому я сбежал тогда, год назад. Зациклился на прошлом. Казалось, что если я не узнаю причин, по которым ты ушла, то не смогу существовать! А то, с каким упорством ты отворачивалась, кусалась и жалилась, пытаясь не подпустить меня к себе и своим секретам, сводило меня с ума.
— Я не знаю… Я не уверена…
— Лиз, если тебе есть, что сказать, то я готов. А если ты не хочешь, то прекрати терзать себя никому ненужным чувством вины.
— Но прошлое..
— Все, Лиз. Прошлого большого нет, Максим достал сигарету, но потом вернул обратно в пачку и отбросил на другое сидение. Прошлое сгорело. Остался пепел.
— И что дальше? — я в миллионный раз произнесла этот назойливый вопрос, крутившийся в голове последние несколько недель.
— А дальше, Лиз, настоящее…..
Я знала, куда он меня везет. Чувствовала сердцем, но не сопротивлялась, не смотря на боль воспоминания. Старалась заглянуть в его глаза, чтобы уловить досаду, неуверенность, смятение. Но он был расслаблен и совершенно уверен. Приземлившись в небольшом частном аэропорту, Макс посадил меня на заднее сидение авто и повез по-европейски ровным дорогам. Я была благодарна, что он молчит, потому что ничто не мешает
