Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
пропасть. В этой темноте он блуждал несколько минут.
– Я выброшу этот сироп после службы, – произнес наконец он. – Клянусь памятью твоей матери.
Доктор Хустино никогда прежде не клялся. Ни Господу, ни всем святым. Потому Мар поверила ему: он скорее предпочтет умереть, чем нарушить клятву.
Мар повязала на голову черную кружевную вуаль, взяла отца под руку, и они вместе вышли из дома в сторону церкви. На улице, по ту сторону сада, их поджидал Ариэль с двуколкой. В воздухе пахло гарью. Вдали еще виднелись сгустки серого дыма. Ариэль сказал, что пожар обратил земли колонов в пепел, и скоро они явятся к Фрисии с предложением о продаже.
Когда Ариэль остановил в тени храма двуколку, с колокольни все еще раздавался поминальный звон. К ним навстречу вышел отец Мигель. Его сопровождали Фрисия с доном Педро, недалеко от которых стоял Орихенес в форме кучера: в расшитой галунами ливрее со скругленными бортами, в высоких сапогах, в широкополой шляпе из пальмового листа и с повязанным на шее шелковым платком. С пояса свисал мачете, увенчанный серебряной рукоятью. Рядом – два кресла с ковром, чтобы хозяева во время службы не испытывали неудобств.
На входе, у двустворчатой двери, Мар с доктором Хустино принимали соболезнования от всех присутствовавших, которые по одному входили в церковь. Настал черед Диего Камблора, и Мар, буркнув что-то про себя, уставилась прямо ему в глаза. Она хотела дать ему понять, что ничего у него не выйдет, что Баси ему не забрать, что мужем он был недостойным и что гореть ему в аду.
Но Диего на нее даже не взглянул, а ограничился лишь одной адресованной доктору Хустино избитой фразой соболезнования и тут же нырнул в храм, словно заяц в нору. Мар отыскала в толпе Баси. Они вместе с Мамитой и Солитой стояли в тени сейбы. Неподалеку были и Паулина с Росалией; головы им покрывали черные прозрачные вуали. Когда поток людей стих, Мар заметила приближавшегося к ним Виктора Гримани в обыкновенной компании Мансы Мандинги.
Собравшиеся расступились, давая им пройти. Его появления ожидали: когда в асьенде умирал кто-то из белых, от лица всех рабочих выражал соболезнования именно Манса.
Первым скорбь выразил Виктор. Мар заметила, что рука, которой он держал шляпу, была забинтована. Причиной тому, догадалась она, был пожар. Но все же решилась спросить:
– Ничего серьезного, – ответил он, растерявшись, что в подобных обстоятельствах речь шла о нем. – Скоро пройдет.
Одетый во все белое, Манса посмотрел сначала на Мар, затем перевел взгляд на доктора Хустино, словно бы взвешивая, кто из них двоих больше нуждался в утешении. Чтобы заглянуть ему в глаза, доктору Хустино пришлось откинуть голову назад. Манса обратился к нему.
Он заговорил, и вокруг воцарилась тишина; слова Мансы на родном языке раздались по батею, словно по склепу. Закончив недолгую речь, Манса бросил взгляд на Мар и удалился.
– Кто-нибудь знает, что он сказал? – спросила Мар.
Оставшийся рядом с ней Виктор ответил:
– Он сказал, что смерть – это врата в круговорот вечного возвращения, и тот, кто пересекает их порог, приговорен возродиться в своих потомках. Смерть не должна волновать больше жизни, а дух покойного всегда витает рядом с любимыми. Потому как у духа нет ни кожи, ни плоти, ни костей, а значит, он бессмертен.
– Вы владеете их языком?
– Они всегда говорят одно и то же. Считайте это молитвой.
Взглянув на отца, Мар почувствовала, что эти слова, в некотором смысле заключавшие в себе древнейшую мудрость человечества, попали ему в самую суть боли и посеяли там семя исцеления. Как это произошло и почему – Мар объяснить не могла: она просто знала.
Мамита, Ариэль и Солита остались на улице: первая воскресная месса проводилась исключительно для белых. После панихиды по донье Ане Фрисия пригласила собравшихся в особняк. Есть, пить, курить, смеяться. Это была, как выразился доктор Хустино, чужая боль, которая вызывала лишь кратковременные переживания и мысли о собственной смерти; одно только легкое касание, едва уловимое движение, не оставлявшее в душе ни единого следа и исчезавшее без остатка.
Они уже собирались домой, когда к Баси подошел Диего Камблор.
– Ты пойдешь со мной, – приказным тоном заявил он ей.
Шедшая под руку с отцом Мар остановилась посмотреть, что будет дальше. На площади перед храмом находились лишь они и рабочие, начинавшие стекаться на службу. Из-за страха перед общественным позором Диего не решился подойти к Баси раньше, когда возле церкви было полно народу, но упускать возможности переубедить ее он не собирался.
Баси перед супругом потеряла дар речи. Опустив голову, она уставилась в землю и, не в состоянии отразить удар, лишь покачала головой.
– Ты все равно пойдешь со мной, – проскрипел зубами Диего Камблор. – Не по-хорошему, так по-плохому.
– Баси, – вмешалась Мар, – проводи доктора Хустино до дома.
– Не лезьте не в свое дело, – предупредил ее Диего, поджав губы, терявшиеся на фоне медной бороды.
Баси вцепилась в руку доктора Хустино, который, казалось, был погружен в собственные мрачные мысли; отстраненный, с отчужденным видом, он едва держался на ногах.
Резким движением Диего бросился вперед, перегородив им дорогу.
– Ариэль! – крикнула Мар. – Не подпускайте к ним этого человека.
Ариэль колебался: он не хотел идти против надсмотрщика. Ни одному негру, китайцу или мулату не позволялось выступать ни против надсмотрщиков, ни против любого другого служащего асьенды – за этим неминуемо следовало наказание или изгнание.
Мар настаивала:
– Это приказ!
Нетвердой походкой Ариэль встал перед Диего. Он был выше его на голову, но смотреть ему в глаза не осмеливался.
– Уйди, – пригрозил ему Диего.
– Умоляю вас, вашмилость…
– Баси, отведи отца домой, – повторила Мар.
Баси повиновалась и, не обращая внимания на Диего, который мог остановить ее лишь силой, засеменила прочь. Ариэль пошел за ними, оборачиваясь на случай, если Диего вздумает пойти следом. Мар бросила на него вызывающий взгляд.
– Даже не приближайтесь к ней.
На мгновение ей показалось, что он хотел дать ей пощечину.
– Вы ее не спасете. От Коломбреса мы далеко. Здесь нет другого закона, кроме как нашего собственного. Я вам, сеньорита Альтамира, так скажу: Баси вернется ко мне, хотите вы того или нет. Мне не придется ее даже из дома за волосы вытаскивать – она сама явится ко мне, потому что знает: я до сих пор люблю ее, хоть мы так долго жили врозь. И еще: она тоже любит меня, потому что кроме меня у нее больше никого нет.
– У нее есть мы. Уже много лет мы ее семья. Мы заботились о ней, когда она болела, предоставили ей тепло и
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
