марка! Да, да… И от нее никогда никаких котов не бывает. Пей в своей жизни только Mourn, только sec и только cordon vert – всегда будешь в порядке. Об одном умоляю: никогда не пей никаких demi-sec (полусухое вино. – Н. С.) Верь мне, князь: всякий demi-sec, во-первых, блевотин, а во-вторых, такое же хамство, как пристежные манжеты или путешествие во втором классе».
Остается понять, почему именно «всеволожские»…
Автомобильная дорога на Всеволожск проходит мимо старинной дворянской усадьбы Приютино, которой в пушкинские времена владели Оленины. В обширном приютинском парке сохранилась так называемая «Крыловская келья» – павильон, куда по просьбе гостеприимной хозяйки удалялся добродушный и безотказный Иван Андреевич придумывать какую-нибудь новую басню.
Ропша
Старинный поселок Ломоносовского района Ропша известен как новгородское поселение Храпша еще с XV столетия. Названное так от древнего славянского имени Храп, оно долгое время находилось под шведским владычеством, и только с начала XVIII века, уже под измененным названием, вошло в состав Петербургской губернии. При Петре I здесь строится дворец, который одно время принадлежал князю Ф.Ю. Ромодановскому, пресловутому «князю-кесарю» Всешутейшего собора, начальнику страшного сыскного Преображенского приказа. Ромодановский, один вид которого, по воспоминаниям современников, наводил страх на окружающих и повергал в ужас виновных и невиновных, превратил дворец в секретный застенок, где, если верить фольклору, преступники содержались под охраной ручной медведицы. Будто бы она «вреда им не делала никакого, но не давала шагу ступить в сторону».
28 июня 1762 года в Ропшинский дворец по приказу Екатерины II был доставлен свергнутый с престола император Петр III. Через несколько дней во время обеда будто бы произошла драка между бывшим императором и пьяными охранниками, во время которой, согласно распространенной в народе молве, Петр Федорович был убит столовой вилкой. По официальному заявлению дворцового ведомства Екатерины II, смерть императора наступила внезапно «от геморроидальных колик».
Насильственная смерть Петра III, и без того легендарная, окружена ореолом мистической тайны. Рассказывали, например, что убийство в Ропше «увидел» из Стокгольма знаменитый шведский ученый, теософ и мистик Эммануэль Сведенберг.
В то же время по Руси ходило множество легенд о спасении императора. Одну из них приводит историк А.С. Мыльников: «Когда государь умер, в тогдашнее время при погребении государыня не была, а оной отпущен и ныне жив у римского папы в прикрытии, потом-де он оттуда вошел в Россию, набравши партию». А когда, продолжает легенда, осматривали гроб, то нашли в нем вместо императора «восковую статую».
Через одиннадцать лет, как об этом «вспоминал» Гаврила Романович Державин, на свадьбе Павла Петровича, когда Екатерина II поздравляла новобрачных, вдруг появился и уселся за стол «живой» отец великого князя – умерший более десяти лет назад император Петр Федорович.
Как бы то ни было, в «прикрытии» у римского папы или на свадьбе своего сына это был сам «живой» Петр III. Но вот легенды о перевоплощении Петра III в других людей – причем, как правило, в тех, на кого простой народ возлагал все свои самые сокровенные чаянья и надежды.
По одной из легенд, «никакого Пугачева не было, Пугачева господишки придумали. А вот Спаситель пришел к нам на землю, чтобы научить заблудших. И был он сын девы, царицы Елизаветы Петровны, а вырос он у немцев за океяном, а потом приехал и царствовал под названием Петра Третий. Он теперь скрывается, а придет время…»
Еще более невероятными кажутся легенды об основателе русского скопчества Кондратии Селиванове. Это имя будто бы взял себе спасенный от смерти Петр III.
Одна такая легенда уверяет, что императрица Елизавета Петровна, процарствовав всего два года, отказалась от трона и передала правление любимой фрейлине, очень похожей на нее лицом. Затем надела нищенское платье и покинула Петербург. В Орловской губернии она познакомилась с «божьими людьми», узнала истинную веру и «осталась жить с ними под именем Акулины Ивановны». Сын ее Петр Федорович во время учебы в Голштинии был оскоплен, а когда вернулся в Россию и сделался наследником престола, то супруга его Екатерина «возненавидела его за то, что он был оскоплен, свергла с престола и задумала убить». Но Петр Федорович, находясь в заключении в Ропше, узнал, что один из его охранников тоже скопец. Он поменялся с ним одеждой, бежал из Ропши и присоединился к своей матери. Так, согласно этой фантастической легенде, Петр III стал отцом-основателем русского скопчества.
Как ни странно, эта волшебная русская сказка имеет множество вполне правдоподобных признаков, свидетельствующих о том, что народная молва возникает не на пустом месте. Мы знаем, что Елизавета Петровна одно время действительно тяготилась властью и мечтала уйти от мира, для чего и затеяла дорогостоящее строительство Смольного монастыря. Мы знаем, что Петр Федорович прибыл из Голштинии, страдая «секретным мужским недугом». Мы знаем о сложных и нетерпимых взаимоотношениях молодых супругов – Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны. А уж смерть от «геморроидальных колик» вызывала такие сомнения в народе, что легенда о «чудесном спасении» императора если бы и не родилась среди современников, то ее придумали бы любознательные потомки.
При Екатерине II Кондратий Селиванов за пропаганду скопчества был судим и сослан в Сибирь. В 1795 году он вернулся из ссылки, по-прежнему называя себя Петром III. Павлу I будто бы однажды рассказали, что его отец жив и скрывается под именем Селиванова. Знаменитого скопца по требованию императора разыскали в Москве и доставили в Петербург. По рассказам, которые будоражили столичные аристократические салоны, «император довольно долго и тихо говорил с ним в кабинете».
Вот такие легенды и предания хранят старинные стены Ропшинского дворца.
Кипень
На 42-м километре дороги из Петербурга в Ревель (Таллин) в свое время находилась ближайшая к столице почтовая станция в селе Кипень. Она появилась в начале XIX века, когда правительство выделило специальные средства, поскольку «на всей дороге от Петербурга до Ямбурга нет для проезжающих никакого пристанища, кроме трактира в сем последнем городе». Строительство велось в 1806–1807 годах по проекту видного архитектора Луиджи Руска.
С тех пор вот уже около двух столетий поселок Кипень хорошо известен всем питерским путешественникам. А когда, уже в наше время, на повороте к станции была установлена характерная бронзовая фигура женщины с венком – жизнерадостный символ счастливой советской жизни, появилась легко узнаваемая издалека, едва ли не равная по значению верстовому знаку примета: «Поворот у Кипениной матери».
Гостилицы
Западнее Кипени по дороге на Петергоф находится старинное новгородское поселение Гостилицы, названное так по древнему славянскому имени Гостило. Первым владельцем Гостилиц в петербургский период истории
