забросили…
Я вдруг услышал заунывное нытье в глубине комнат гостиницы и, вздрогнув, замолчал, а призраки за стеной начали другой молебен и более громко.
— Понятно, что тут происходит. — недовольно проворчала Арина, вглядываясь в темноту коридора. — Тут кого-то проклинали, и этот кто-то помер нехорошей смертью. Он стал плохим призраком, а те, что снаружи, — хорошие призраки, и они сдерживают плохого. У них есть цель, поэтому они тут прижились. Деревню оберегают от плохого призрака.
— Он для нас опасен? — поинтересовался я, но при этом смотрел на кухню и понял, что нам нужна кладовка на кухне.
— Злой? Нет, конечно. — отмахнулась Арина от нытья призрака. — Мы магические, у нас иммунитет к его нытью. А вот простым людям очень тоскливо становится и появляется желание покончить с собой. Для них он очень опасен.
— Тогда пошли, и если что, лучше нос завязать чем-то. Так отец советует. Там гризюка и пылюка страшная. — сказал я и пошел открывать перекошенную дверь кладовки.
Я с трудом открыл дверь, та осталась в моих руках и мне пришлось ее прислонить к стене. В кладовке был лютый холод у меня даже пар изо рта пошёл и я услышал удивлённый возглас Арины у себя за спиной.
Одна из стен в кладовке была полностью обледеневшей и в ней как будто были кровавые жилы бившиеся в ритме сердцебиения.
- Похоже я догадываюсь почему призрак так тоскливо вопит, его душу пленили для блокировки потайного хода. - возмущённо произнесла Арина и тут со стеклянным звоном в воздухе передо мной появился старый, еще советский конверт для писем и пару секунд повисев воздухе упал перед моими ногами.
- Интересненько. - произнёс я и потрогал письмо кончиком кроссовок, ничего не произошло и я решил почитать от кого послание.
На конверте было написано довольно корявым почерком: “Тимуру”.
- Похоже мне. - не веря в происходящее произнёс я и Арина на всякий случай провела ладонью над конвертом, убедилась что он магически не опасен и одобрительно кивнула.
Я осторожно открыл конверт, убрав его от себя подальше, потому что видел конверт с всякой ядовитой пакостью. Тогда какая-то тётка обиделась на своего мужика и каким-то образом сумела в конверт насыпать отраву и отправила мужику. Его потом ели откачали и пол подъезда его соседей тоже. Поэтому я убедился что в конверте только тетрадные листки исписанные тем же корявым почерком и достал их из конверта.
- Читай в слух, мне тоже интересно, кто это такой грамотей, с такими грамматическими ошибками, я очень давно не сталкивалась. С времён школы наверное. - пробормотала Арина и потянула меня из кухни в столовую где было более светло и можно было прочитать письмо не напрягаясь.
- Читаю. - зачем-то произнёс я и прокашлявшись начал распутывать корявый почерк. - “Здравствуй, сын того, кто меня лишил тела и на долгие годы заточил мою душу в темницу. Я решил тебе написать, потому что знаю, что ты уже идёшь по мою душу, а может, и вообще хочешь уничтожить эту самую душу.
Я виноват перед тобой, перед обитателями деревни, в которой прошло моё детство, к тому же мои родственники уже оккупировали эту самую деревню, а местных выжили.
Ну да, Бог им судья и полицию на их головы. Предыдущие аресты и лишения их, видимо, ничему не научили.
Я хочу, чтоб ты понял меня. Я рос нормальным мальчишкой, играл с пацанами и засматривался на соседскую девчонку, Вероника была озорной и очень красивой. Тогда я еще не понимал, что скоро всё это покроется плесенью и я стану испорченным продуктом. Пойми, я вырос без матери. Меня растили отец и его сестра, они не хотели мне ничего рассказывать о матери, говорили только, что она нас бросила. Но когда мне исполнилось тринадцать лет, она приехала за мной. Представь себе женщину с таким видом, как будто она профессор каких-то наук, но сильно повёрнутая на своей сексуальности. Я тогда еще подумал, что лучше бы она не приезжала. Она убедила отца и тётку, что с ней мне будет лучше, и они меня отдали. Только сейчас я понимаю, что это было жестокое пси-воздействие.
С матерью я погрузился в мир чёрной магии, узнал о традициях моей матери, и вскоре я понял, что убийства и пытки не так ужасны. Но в какой-то момент я стал мешаться многим из родственников, речь шла об очень большом наследстве одной из бабушек, и я вдруг понял, что меня могут убить из-за этого наследства, и моя мать в первую
