в последний раз взглянула на своих друзей, собираясь отдаться сну.
* * *
Мгновение она не понимала, что видит. Это не имело смысла. Но все равно не смогла сдержать крик.
Тот, кто стоял на краю их лагеря, был облачен в грязную, изорванную одежду, высок, тощ и начисто лишен мышц, которые он упорно накачивал в тренажерном зале. Теперь он был похож на паука с длинными, тонкими руками и ногами, как будто его растянули на средневековой дыбе.
Это существо было похоже на Адама, но оно не было Адамом. Оно носило его кожу, но это был всего лишь костюм, висящий на нем складками, бледными, как рыбье брюхо. Его глаза – глаза этой твари – были тусклыми, безжизненными, желтыми, рот был разинут, так что были видны сломанные зубы, по которым с каждым его сдавленным хрипом стекала розовая слизь. Что бы ни выросло под кожей Адама и ни превратило его вот в это, оно не было Адамом. Это не было ее другом.
На противоположной стороне костра Ники и Джош выскочили из своих спальных мешков, разбуженные истошным воплем Хлои. Она не могла разглядеть выражения их лиц, только услышала, как Ники простонала: о нет, нет… а Джош вышел вперед, вытянув руку, и с деланным спокойствием, которое, как на секунду показалось Хлое, может сработать, произнес:
– Полно, чувак, все хорошо.
Хлоя успела подумать, что так люди говорят с бешеной собакой, подобравшейся слишком близко.
– Полно, Адам, все будет хорошо, мы тебе поможем…
Того момента, когда тварь, в которую превратился Адам, взмахнула рукой, она не уловила. Только что лицо Джоша освещали блики костра, и вот уже лица не было. Почти черная в слабом освещении кровь хлынула на грудь, и Джош закричал – так громко, что это крик сотряс весь лес. Затем поднес обе руки к плоти, разорванной острыми когтями Адама-нежити, попятился и рухнул на землю с тяжелым стуком, а Адам-нежить с диким воплем обрушился на него и стал разрывать тело.
Ники не колебалась ни секунды. Она взвыла, подскочила к твари, впившейся в горло Джоша, и принялась неистово колотить его горящей веткой, выхваченной из костра:
– Нет, нет, нет, НЕТ, НЕТ, НЕТ, ДЖОШ, НЕТ! – заполнили ночь ее крики.
Адам-нежить соскочил с Джоша, он весь был измазан кровью, острые когти потянулись к Ники, но она не остановилась, продолжая хлестать существо, прежде бывшее их лучшим другом, горящей веткой. Тварь издала чавкающий сдавленный звук и подалась назад, но это не было бегством. Хлоя понимала, что сейчас случится, но не в силах была остановить это.
Ники сделала еще один шаг – слишком близко, подумала Хлоя, – и Адам-нежить, рванувшись, разодрал окровавленным когтем ее грудь и плечо. Ники закричала и попыталась вновь хлестануть его веткой, но у нее не получилось – Адам увернулся и выбил ветку из ее руки.
Потеряв равновесие, Ники упала навзничь, и тварь набросилась на нее, как прежде набросилась на Джоша.
Тогда Хлоя сделала то единственное, что смогла придумать.
– Адам, не надо! – закричала она во все горло.
К ее удивлению, Адам-нежить замер, повернув измазанную кровью голову и посмотрев на Хлою жуткими слезящимися глазами. Это было все равно что глядеть в глаза паука. Было что-то животное в ужасе, который она испытывала, глядя на него, но она знала, что, если отведет взгляд, Ники конец.
Ей хотелось вопить и блевать, но, глядя в глаза нежити, она тихо попросила:
– Не делай этого. Пожалуйста.
Адам-нежить уставился на нее, и на секунду Хлоя увидела его прежнего под личиной чудовища; увидела красивые тонкие черты, разъеденные, но еще не стертые. Она простерла к нему трясущуюся руку, желая как-то преодолеть разрыв между ними. Желая, чтобы Адам – прежний Адам – не зашел еще дальше в своем безумии.
И тут Ники напала на него.
Лежащая на земле ветка уже почти потухла, но один ее конец все еще светился красным; схватив ветку, Ники вонзила этот конец в длинную растянутую шею. Адам-нежить истошно завопил и отшатнулся, неистово замахал руками и бросился прочь в темноту, проламываясь сквозь заросли.
Крики вскоре затихли, но ничего уже нельзя было изменить. Даже при тусклом свете, который давал костер, Хлоя видела, что Джош истекает кровью. Пульсируя, она собиралась черной лужей под его телом. Ники, хотя и сама была ранена, подползла к своему парню и принялась ощупывать его, пачкаясь в крови и рыдая.
Хлоя молча повалилась навзничь, заплакала, глядя в небо остановившимися глазами, и еще долго не могла перестать.
Воскресенье
11
На городок медленной волной хлынул рассвет, но ночной холод, гнездившийся во всех углах этого странного места, не отступал. Солнечные лучи скупо просачивались сквозь пелену туч, затянувшую небо еще на закате.
Паркер открыл глаза. Сознание возвращалось к нему в виде обрывков. Он долго лежал без сна, после того как выключил фонарик, прислушиваясь к дому и пытаясь понять, здесь ли еще Нэйт или исчез, растворившись в темноте.
Мышцы ужасно болели то ли от лежания на голом деревянном полу, то ли от напряжения, порожденного шумными кровавыми кошмарами, которые преследовали его всю ночь, а теперь спрятались где-то в черной бездне. Он надел очки и оглядел тесную комнату в поисках Нэйта, но, как выяснилось, в комнате он был один. Вот и хорошо, в любом случае у него не получилось бы чуть свет вести беседы с призраком. Да хоть бы и с живым Нэйтом. По утрам его мозг слишком затуманен и слова всегда приходят слишком медленно и лениво, чтобы быть хорошим собеседником. Вроде в таких случае помогает кофе, но он не любил этот напиток.
Свернув спальный мешок, Паркер осмотрел дом, отметив про себя, что в бледном свете утра он выглядит совсем не таким, как вечером. Вчера он казался зловещим, а сейчас был просто обветшалым и, если честно, немного печальным. У Паркера упало сердце при мысли о том, что когда-то здесь жили люди, но по какой-то причине покинули это место.
Он собрал остальные вещи – фонарик, топор, пистолет – и, продев руки в нейлоновые лямки, взвалил рюкзак на плечи. Затем повернулся и распахнул дверь, наполнив дом серым утренним светом. Кожу лизнул стылый ветер, и он поежился.
Как же все болит… Возможно, он спал еще хуже, чем думал.
Небо было низким, тучи висели прямо над головой. Как и дом, из которого он вышел, городок выглядел удручающе печальным. Все вокруг
