Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Поэтому, взглянув на Геннадия в последний раз и понимая, что больше никогда не увидит его живым, а только мертвым, с развороченной кровоточащей раной в груди, сделала еще полшага вперед…
Инна еще раз взглянула на налившееся кровью лицо супруга, человека, которого когда-то она безумно любила и который, в этом-то весь фарс, тоже любил ее. И которого она теперь ненавидела, желая убить.
На глазах их сына. Их единственного сына.
И убьет. Прямо здесь и сейчас.
— Чего медлите?! Стреляйте же в нее! — прокричал муж, и Инна замерла.
За тридцать лет до этого
— Нина? Ведь вас зовут Нина?
Перед ней стоял темноволосый, коренастый, но, без сомнения, привлекательный молодой человек.
Инна сначала не поняла, что вопрос адресован ей, и чуть не расплескала бокал с разноцветным коктейлем с бумажным зонтиком, совсем как на Западе, который ей на вкус решительно не нравился, однако избавиться от которого у нее духу не хватало.
Нет, конечно же, он ошибся, потому что на этой вечеринке, куда ее притащила сокурсница, Инна никого не знала. И никто не мог знать ее.
— Вы же Нина? — продолжал допытываться молодой человек, а до Инны вдруг дошло: ну конечно, это всего лишь незамысловатая уловка, чтобы познакомиться с ней. Называешь наугад первое попавшееся имя, и доверчивая девица выдает свое настоящее. Завязывается легкая беседа, а потом…
Инна покосилась на парочку, которая страстно целовалась на подоконнике неподалеку. А когда она ходила в ванную комнату, то, едва раскрыв дверь, тотчас захлопнула ее, потому что там, прямо ванне, творилось такое…
Видимо, все кровати в этой квартире в сталинской высотке были уже заняты.
Зря она позволила себя уговорить, зря. Неужели это и есть «золотая молодежь»? И что в этом хорошего — в отсутствие могущественных родителей, укативших куда-то в Пицунду, напиваться до потери пульса заграничным алкоголем, заниматься напропалую с незнакомым партнером сексом и пробовать какую-то белую гадость, которую из-под полы раздавали на этой элитной вечеринке в элитном доме для элиты советского общества?
Нет, она студентка второго курса одного из педагогических институтов столицы, не привыкла к такому. Знали бы ее родители: мама, работавшая медицинской сестрой, и отец, трудившийся на химическим заводе в небольшом городке на Волге, где Инна родилась и выросла и где жила до того, как поступила в московский вуз.
Ну и хорошо, что не знают. И никогда не узнают!
— Нина, разрешите с вами познакомиться, — улыбнулся молодой человек, протягивая ей широкую ладонь. — Меня зовут Геннадий Фарафонов, и я имею честь быть шапочно знакомым с вашим папой.
Точно, или безбожно клеится, или путает ее с кем-то. Потому что этот самый Геннадий Фарафонов ну никак не мог быть знаком с ее папой, трудягой на провинциальном химическом предприятии в маленьком городке на Волге.
— Я не Нина, — произнесла она наконец, начиная тяготиться происходящим. — Меня зовут Инна. — И приняла решение, что покинет эту вечеринку. Зачем она вообще решила сюда пойти? Потому что сокурсница уговаривала: наверное, ей страшновато было одной сюда заявляться или хотела продемонстрировать, какие у нее связи, раз приглашают в такие места.
Только однокурсница, мечтой которой был перспективный муж и московская прописка, почти сразу, повиснув на каком-то белобрысом, прыщастом, но явно разбитном и являвшимся душой компании парне, куда-то исчезла. Инна подозревала, что приятельница и ее кавалер скрылись в одной из соседних комнат, где, судя по разнообразным звукам, творилось то, о чем она не желала знать.
— Извините, — произнесла Инна, вставая.
Ей хотелось поскорее покинуть эту нехорошую квартиру. Ей не требовался ни перспективный муж, ни московская прописка. И кто ей точно не требовался, так это самый навязчивый темноволосый молодой человек, который явно не желал отпускать ее.
Инна, пытаясь протиснуться мимо нахала, оказалась задета каким-то типом, на котором повисло то ли три, то ли четыре хохочущие полуголые (а одна, кажется, полностью голая) девицы, и расплескала коктейль.
Прямо на свое платье — единственное парадное. Хотя, по сравнению с модными западными шмотками гостей этой вечеринки, она была одета старомодно и безвкусно, в общем, совок совком.
Чувствуя, что жидкость растекается по груди, Инна решительно направилась к выходу. Нет, в ванную она наведываться больше не будет.
В гигантской прихожей, где кто-то сидел на паркетном полу и втягивал через нос белый порошок, некто иной виртуозно рассказывал гнусный матерный анекдот, а сразу три парочки бесстыдно сосались и, кажется, были готовы перейти Рубикон, Инну настиг все тот же Геннадий Фарафонов.
Протягивая ей салфетку, он произнес:
— Вот, прошу вас, Нина! Или вы мне разрешите…
Его ладонь потянулась к ее груди, и Инна надавала ему по рукам. Вот ведь хам!
А затем, не слушая извинений этого самого Геннадия Фарафонова, выбежала из квартиры и, едва не налетев на выходивших из лифта размалеванную красотку и двух в стельку пьяных молодых людей, судя по всему, братьев-близнецов, ринулась вниз по лестнице.
Перепрыгивая через две ступеньки, Инна спустилась с шестнадцатого этажа вниз и, толкнув массивную дверь, вышла наружу.
И только когда дверь захлопнулась, она, ощутив резкий порыв ноябрьского ветра, вдруг поняла, что свое пальто оставила в нехорошей квартире!
Коря себя за подобное головотяпство и чувствуя, что сейчас расплачется, Инна дернула дверь за ручку, однако та не поддавалась, потому что была заперта, чтобы попасть в подъезд, требовался ключ. Дом-то был элитный.
Подпрыгивая на легком морозце, Инна принялась ждать, пока кто-нибудь не войдет или не выйдет. А что, если у нее поинтересуются, к кому она идет?
В самом деле, к кому? Однокурсница называла какие-то имена, однако Инна пропустила их мимо ушей.
В свете фонаря кружились, сверкая, снежинки. Час от часу не легче! Инне стало страшно. Зуб на зуб не попадал, ноги закоченели. Она снова дернула ручку двери.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
