«Привет. Увидимся сегодня? Мы так и не поговорили про Москву».
Парень нарасхват… Что неудивительно. Удивительно, что он сейчас со мной, идет с бутылкой воды и стаканом, кажется, кофе.
— Спасибо. Морс сладкий очень, хочется запить.
— Ага.
Берет в руки сотовый, быстро просматривает сообщения. И, не отвечая, убирает телефон в куртку.
— Поехали?
Одеваюсь, встаю, ноги болят жутко, все-таки я не привыкла ходить на каблуках так долго. Покачиваюсь слегка.
— Ты в порядке? — придерживает меня за талию, обеспокоенно смотрит.
— В порядке, — отстраняюсь от него, а он с легкостью отпускает. — Просто устала немного.
…Я действительно перегружена событиями, а вот Айс не выглядит уставшим. Куда он сейчас поедет — к Славику, где наверняка опять будут те же шлюхи, что и в баре, или к Оксане? Смотрю на него и понимаю, что не хочу. Не хочу, чтобы он ехал к Славику, не хочу, чтобы встречался с Оксаной! Хочу, чтобы ехал со мной вот так в машине всю ночь! Господи, я с ума сошла? Это же безумие. Мне никогда не нравился Леднев, я всегда старалась избегать таких, как он, он — полная противоположность Стасу, он не может мне понравиться. Он из тех, как бабушка говорила, кто сломает так, что потом по частям себя не соберешь. Тогда почему я так реагирую? Вчера же вечером мне было плевать, что он спит с моей преподшей. А сегодня… сегодня я злюсь, что у него другая жизнь, где я никогда не буду. Очнись, Варя! Это же смешно, он никогда не давал и полповода думать, что у него к тебе что-то есть… Просто почему-то помогает, непонятно, почему. Наверняка есть причины и они совсем не романтичные. А тебе об учебе надо думать. Да, об учебе. Прикрываю глаза.
Слышу вибрацию телефона и выныриваю из полусна. Епифанцева! Я и забыла про нее. Принимаю звонок, не успеваю донести трубку до уха как слышу:
— Варя! Ты жива? Что с тобой сделал этот урод?! Ты меня слышишь?!
— Слышу, слышу, привет.
Кошусь на Айса. Лицо хмурое. Тоже слышал.
— Ты где? Варя!
— Здесь я, в машине то есть, — закатываю глаза. Всегда несу чушь, когда волнуюсь. — Все хорошо, Маш. Я скоро буду.
Отключаю телефон и смотрю на Леднева. Нехорошо получилось. Может, сказать что-нибудь? Что? Что испугалась до смерти? Что ожидала, что он меня голой заставит танцевать перед своими дружками? Что скажет пойти и украсть что-то по приколу? Что поглумится надо мной и заснимет это на камеру, а потом в сеть выложит?
Глупо все. Неправильно. Как же спокойно было, когда я работала в супермаркете, жила в своем клоповнике и знать не знала ни про Леднева, ни про Полянского с Вороновым, ни про всех этих Лар, Кать, Вадимов, Вик… Когда это было? Пару месяцев назад? Чуть больше? Вообще, кажется, в другой жизни.
Останавливает машину, мы уже в Машкином дворе.
— Спасибо, что подвез. Вообще спасибо. В «Азбуке» здорово было и потом… — я не знаю, что еще сказать, он молчит, а мне неловко… — Пойду тогда… Пока?
— Английский свой не забудь, — кивает на тетради.
Точно! Я их в сумку так и не положила.
— Он у меня, правда, ужасный? — спрашиваю, чтобы хоть что-то сказать. Мне стыдно за Машкины крики в телефоне и за свои мысли тоже…
— Ужасный, — соглашается. И после небольшой паузы добавляет: — Я стараюсь меньше работать за монитором. Глаза очень сильно устают. Поэтому все читаю в распечатке.
Молчит. А я сейчас сгорю со стыда.
— Беги уже. Тебя ждут.
Слежу за его взглядом. И точно. Машка стоит у подъезда.
— Ты извини ее. Она просто беспокоится…
— Пока.
Выбираюсь из машины. Смотрю, как он уезжает. Ну и денек!
Машка молчит. Молчала у подъезда, в лифте ни слова не сказала, заходим в квартиру. Поворачивается ко мне. Руки уперты в бока, глаза сощурены, губы сжаты. Хана мне!
