отбились, брат, — ответил Назар, взвалив оружие на плечо. — Ублюдков на самом деле немного было. Семьдесят-восемьдесят бойцов, не считая пушечного мяса. Сейчас отступают к челнокам. Если не эвакуируются, то там и останутся. — Назар усмехнулся. — "Здесь мы стоим…". За что боролись, как говорится.
— Хорошо. — Авраам кивнул, а потом указал ладонью на изрубленные и изрешечённые тела поблизости: и Рыцарей, и своих павших братьев. — Свяжись с мостиком, пусть вышлют сервиторов и жрецов для оценки. Нужно восстановить первую линию, нужны доспехи и оружие, иначе следующую атаку мы уже не отобьём.
10
Автоматическая турель грохотала так сильно, что жутко болела голова, и Вилхелм думал о том, что в лучшем случае, если и будет какое-то завтра, то придётся пользоваться слуховым аппаратом.
И всё же он не представлял, как бы они продержались совсем без техники. Абордажники Рыцарей Некоронованных набегали приливом на их позиции уже дважды и каждый раз оставляли по десятку бездыханных тел. Убивали ещё больше.
Свою тяжёлую пехоту командование обороной Белами-Ки пока придерживало. Вилхелм понимал для чего, но не принимал это. Когда хочешь жить долго и счастливо, не свыкнуться с мыслью, что тобой пожертвовали.
Абордажники снова возвращались. Ни разу не космические десантники, всего лишь их смертные слуги, но в таком снаряжении, которое превращало людей в стальные горы.
Если бы не бронированные барьеры, защитников переходов меж отсеками смели бы в мгновение ока, а так Вилхелм считал, что они ещё продержатся некоторое время. Металл на укреплённой позиции уже раскалился, но — слава Богу-Императору! — пока не потёк.
Резкий хлопок, шлейф ракеты, удар, скрежет и искры. Турель "Тарантул", благодаря которой ополченцы сдерживали профессиональных солдат, превратилась в обломки.
— Готовьте гранаты! — выкрикнул Вилхелм. — Огонь на подавление!
Ополченцы трясущимися руками переключали режим на ружьях, а потом снова подступали к узким бойницам барьера. Лазерные лучи хлестали неторопливых колоссов, но те подступали всё ближе, не страшась более обстрела из спаренных тяжёлых болтеров "Тарантула".
— Зацени, что я достал!
Вилхелм обернулся и увидел Нере с мелта-ружьём и плазменной винтовкой наперевес.
— Думал, тебя уже и след простыл, — бросил ему Вилхелм.
— Ты за кого меня принимаешь?! — Нере прищурился.
Вилхелм только грустно улыбнулся и махнул рукой, чтобы Нере подобрался ближе. Вилхелм взял винтовку, проверил состояние, а потом отдал команду:
— Гренадёры, готовьсь! Через три, две, одну!
В наступающих полетели пучки лазерных лучей, десятки гранат, всё, что только оставалось у защитников. Противотанковые, осколочные, зажигательные, дымовые, даже парочка мелта-гранат.
Одна из них примагнитилась к скафандру вражеского стрелка, который подошёл ближе всего. Он потянулся оторвать и отбросить гранату, но не успел. От человека остались только обожжённые руки и ноги, а также оплавленная раковина снаряжения. Вторая граната ни в кого не попала, но проделала дыру в полу, куда и свалился следующий абордажник.
Вилхелм и Нере поднялись над бронированным барьером, — с их оружием бойницей не воспользуешься, только себя убьёшь. В абордажников полетели сгустки плазмы и буря сконцентрированного пламени. Пал один, второй, третий, остальные противники предпочли отступить.
И всё бы хорошо — ещё один приступ отбит, но тут из дымовой завесы вдруг выбежал не кто-нибудь, а космический десантник.
Вилхелм даже не понял, чем его задели. Он просто взлетел, а потом рухнул на пол с вмятиной на кирасе и с выбитым из лёгких воздухом. Нере и испугаться не успел — его схватили за голову, а потом смяли голову вместе с каской.
И снова грохот болтерных выстрелов, вот только на этот раз не автоматической турели, а личного оружия Рыцаря. Вилхелма забрызгало кровью, когда ближайший к нему ополченец сложился вдвое после попадания реактивного снаряда.
Вилхелм быстро осмотрелся. Его плазменная винтовка осталась где-то у барьера, зато он заметил мелта-ружьё Нере поблизости. Из последних сил Вилхелм бросился к нему, не глядя навёл туда, где свирепствовал враг, и нажал на спусковой крючок.
Рыцарь дёрнулся, вмиг лишившись руки, но тут же оказался рядом, пинком разоружил Вилхелма, а потом вогнал тому боевой нож в живот. У Вилхелма горлом кровь пошла, он вцепился в широкое лезвие, но вытащить, конечно же, не смог.
Рыцарь поднёс Вилхелма поближе, к оплавленному шлему, который если и снять, то только с кожей, а потом прохрипел:
— Сдохни в мучениях, пиратское отребье!
Рыцарь стряхнул Вилхелма с лезвия и направился дальше очищать станцию от врагов капитула.
Я был в тот миг в госпитале, бинтовал раненых, что-то прижимал да мыл, но заметил, как Сера всхлипнула и зарыдала. Её руки задрожали, но она довела операцию до конца и кое-как зашила рану.
Тогда я ещё ни о чём не догадывался и подумал, что ей просто стало страшно и тяжело. Сейчас поплачет, немного успокоится и продолжит.
Но когда я увидел, что она собирает инструменты в кожаную сумку, меня осенило. Я поспешил на перехват, насколько быстро позволял мне это сделать экзоскелет.
— Даже не думай! — воскликнул я. — Там война!
Она подняла на меня взгляд. Лицо красное, в глазах слёзы.
— У меня… — голос сел, Серу едва слышно. — У меня муж умирает! — сказала она громче.
— А ещё у тебя двое детей!
— Я ещё могу его спасти…
— Сера, пожалуйста, не глупи.
Я попытался её обнять, но она сначала сделала шаг назад, а потом резко прыгнула в сторону так, что схватить я её не сумел, только напугал медсестру, которая катила на утилизацию тележку с ампутированными конечностями.
— С ума сошли?! — воскликнула она.
— Держите её! Убьётся! — крикнул уже я, но весь персонал за работой, некогда за кем-то бегать.
Я нагнал Серу у лифта, но толстые створки захлопнулись прямо перед носом.
Что же произошло дальше?
А дальше Сера боролась сама с собой, пока механизм перемещал её всё ближе к зоне боевых действий. Сражение гремело на причалах, в доках, на артиллерийских палубах, возможно, будь Рыцарей больше, они бы зачистили ещё и жилые отсеки, но нам повезло.
Сера не могла стоять. Схватилась за сердце и упала на колени. Она едва дышала, так как прекрасно понимала, что я хотел сказать. Однако к тому времени, как пропало освещение, и лифт остановился обесточенный, её человеческое и механическое начала пришли к согласию. Парадоксальному, но согласию. Сера приняла совершенно алогичное решение, но дальше, смахнув слёзы, действовала с холодной отстранённостью, как во время
