не хватает, чтобы раскрыть весь потенциал абордажного снаряжения, Георг им вообще ни разу не пользовался.
Он перешагнул через мёртвое тело абордажника и присоединился к перестрелке.
Экипаж "Марса" не собирался сдаваться. Никто не побежал, даже офицеры с мостика с лёгким стрелковым оружием и вовсе без какой-либо личной защиты занимали укрытие за панелями управления или специальными металлическими барьерами, которые выдвинулись из пола. Они вели огонь из револьверов и пистолетов — можно даже внимания не обращать — но на помощь уже бежали скитарии, прожигающие скафандры выстрелами дуговых винтовок.
Ведущий абордажной группы упал на колени, а потом уткнулся расплавленным наличником шлема в пол. Следующий за ним боец получил один ослепительный разряд в грудь, второй, третий, но продолжал поливать позиции противника пучками энергии из залпового ружья. Это Ловчий вспомнил прошлое, когда в точно таком же снаряжении, но будучи обычным человеком из обычной же плоти и крови, защищал интересы Георга.
Пришло время Георгу защитить Ловчего, так как скитарии и в тяжёлых скафандрах не бессмертны. Часть выстрелов Георг отвёл с помощью генератора отражающего поля — устройства, напоминающего горжет, с вычеканенным изображением имперского двуглавого орла на кожухе. Штука, конечно, похуже розария, но и Георг не собирался лезть в центр гравитационного искажения. Он собирался устроить гравитационное искажение на позициях противника.
Оглушительно загудело ещё не до конца охладившееся оружие. В нескольких метрах от Георга появилась настоящая воронка смерти.
Кирасы вдавливало в грудные клетки, шлемы превращались в тонкие металлические блинчики, пули меняли траектории и порой поражали тех, кто их выпустил. Из пола и стен вырывались отдельные полосы и порой даже кабели, пронзающие защитников "Марса". Те скитарии, которые служили семье Збаржецких, и вовсе превратились в металлолом.
Гравитонное ружьё Георга заискрило, повалил дым, на всякий случай вольный торговец отбросил пушку подальше, на нижний уровень капитанского мостика. И пусть Георг обезоружен, но он выиграл время, и вот уже несколько десятков абордажников накопилось в первой линии наступления. Стрелковая цепь возвела перед собой такой вал огня, что почти всех защитников словно бы катком переехали.
Почти.
Иеремии оставалось не так уж и много до спасительных врат на мостик, которые он собирался заблокировать с той стороны. Истекая ядом и проклиная всех участников происходящего безумства — в особенности Георга — Иеремия подволакивал ногу и тянулся к электронному замку, когда получил мощный удар в спину, перетряхнувший весь его богатый внутренний мир.
Иеремия приложился лицом о ребристую поверхность врат с изображением герба Збаржецких — коронованного геральдического орла — и сполз на пол. Его тут же дёрнули назад и повалили на спину. Над собой Иеремия увидел хищный оскал Георга за панорамным стеклом шлема. Иеремия успел только вскинуть руки и пропищать: "Это всё инквизитор!" Уже в следующее мгновение сабля Георга сверкнула, перерубила ладони и обезглавила его.
— Всегда какой-то инквизитор, — проговорил Георг, провожая взглядом покатившуюся голову. — Да, приятель?
Иеремия, конечно же, не ответил, а Георг уже возвращался обратно к солдатам — по меньшей мере, половина отряда к концу сражения оставалась на ногах. Георг обратился к командиру:
— Марио, пусть кто-нибудь удерживает выход с мостика, пока мы тут всё не разъебём.
— Есть. — Марио жестами приказал отделению бойцов занять позиции у врат.
— Остальные за мной, пора заняться минированием.
— Капитан, а как уходить будем? — спросил Марио. — "Акула" подбита.
— У меня всегда есть план Б, — отозвался Георг и добавил, хохотнув: — Правда, я не уверен, что он вам понравится.
17
Мурцатто выпустили из камеры одной из последних. Аколит Туонелы молча протянул ей видавшее виды лазерное ружьё. Пристреливаться некогда, да и негде, поэтому Мурцатто оценила состояние, а потом рычажками выставила режим на одиночный огонь, потому что дополнительных батарей ей не дали, и максимальную мощность, потому что чёрт его знает, что там впереди.
Только она вышла из камеры, как аколиты забросили туда несколько тюремщиков и заблокировали двери, чтобы те никому уже не помешали. Что именно с этими людьми произошло, Мурцатто примерно понимала. Были бы мертвы — их оставили бы там, где лежали.
Мурцатто подождала, когда освободят последних членов посольства Туонелы, и вместе с ними направилась в отсек для персонала, обслуживающего тюрьму. Там она наткнулась на первые следы прошедшего сражения. Котару Ва-кенну не везде удалось обойтись без жертв и разрушений.
Множество турелей выкорчевано, какие-то превратились в уродливые бесформенные сгустки металла. Где-то форму потеряли и люди тоже — Мурцатто насчитала дюжину обугленных трупов или даже пятна осыпавшегося праха.
— Госпожа, — Мурцатто окликнул Рутгер, псайкер Туонелы, — идите сюда.
Мурцатто вошла в помещение, откуда осуществлялось управление всей сложной техникой: от электронных замков на дверях одиночных камер и до психосилового барьера. Повсюду экраны, показывающие картинку с тех камер, которые пережили буйство колдовской стихии. Посреди комнаты — собрание солдат и офицеров.
— …не могу позволить вам распылять силы! — на повышенных тонах говорила Туонела. — Поймите же! С того момента, как Котар покинул это место, все, кто вышел следом, — такая же цель для экипажа "Милосердия", как и он. В нас в любом случае будут стрелять!
Предводитель Огненных Змиев — он представился агентам инквизиции под именем Фоль'вер — повернулся к Корду и произнёс:
— Неприятно это признавать, но она права, брат. Мы все — участники бунта. Нас больше не бросят в тюрьму. Убьют на месте.
В подтверждении его слов раздался грохот болтеров, да такой остервенелый, что Мурцатто вздрогнула и втянула голову в плечи. Давно не слышала, и ещё бы столько без этого звука прожила.
Корд подвёл ладонь к шлему — принял вокс-сообщение.
— Что там? — спросил командор Рама Ярадж.
Внушительный даже без силовых доспехов, он был не сильно ниже Корда во всей его современной экипировке. Однако Рама от неё полностью не отказался, — Мурцатто увидела на его бедре кобуру с тяжёлым болт-пистолетом.
— Боевые сервиторы. Пока что разведка боем, — отозвался Корд. — Похоже, хотят выяснить, что у нас есть, а потом уже атаковать всеми силами.
— Тем более нельзя терять время и препираться тут по мелочам! — воскликнул Хашутта бал Зейду.
— Предатель уходит! Вот что важно! — выдавил сквозь зубы Корд, и Мурцатто поняла, что говорит он это не первый раз.
Мурцатто выступила вперёд, привлекла к себе внимание и сказала:
— Если бы Котар хотел нашей смерти, мы были бы мертвы, и ему не пришлось
