а потом начал смеяться. Набычившийся Василь непонимающе посмотрел на товарища и, не ожидая такой реакции, отступил на шаг назад.
— Ну как же? Даже кони его почуяли. Ты же сам видел, как он от мата сбежал… Нечистая мата не любит… Ты что, не слышал? Рубикон есьмь, не ожидаем… Это заумь… язык заложных, неупокоенных…
Силин перестал смеяться, улыбнулся открыто и широко:
— Ну да… На ассамблею к Сукину пошел… Да брось ты! От мата? Да он от пистоля твоего убежал! Ну ты, Василь, даешь! Не очень хороший ты экзорцист, видать! Чуть человека мимоходом не забил… Это не в Литве у тебя. Тут у нас законы есть… А этот небось к дьяку прямиком побежал… Савелушка.
Силин опять произнес это имя, передразнивая Анну. Сплюнул. Подошел к остановившемуся недалеко коню, снова взял его под уздцы и уверенным шагом пошел через брод.
— Пан Николка… Николай…
Силин шел, не оборачиваясь. Речка была неглубокая, по верхний край сапог. Но в одном месте под водой была ямка, и холодная вода залилась за голенище, неприятно нахолодив ногу. Силин выругался, остановился и обернулся назад.
— Ну… что застыл? Идем!
Василь стоял молча, погруженный в свои мысли. Он смотрел прямо на Силина. Пристально, что тому показалось, будто друг смотрит куда-то за него. Туда, где пару минут назад стоял Савелий. Силин даже одернулся — на пустом берегу никого не было.
— Ладно…
Силин махнул рукой и решительно повел коня дальше вброд через речку Звану, совершенно не похожую на протекающий тысячи верст отсюда Рубикон. Василь легко запрыгнул на коня и тоже вошел в эти воды.
Глава 14: Жертва
Тихомир сидел за грубо сколоченным столом, сложив руки на груди, когда дверь распахнулась. В проеме появился Панкрат, крепкий, широкоплечий десятник боевых холопов Силина.
— Здрав будь, Тихомир, — проговорил он, отряхивая с плеч дорожную пыль. — Барин велел с тобой ехать. И парней моих взять.
Тихомир медленно поднял голову, всматриваясь в десятника из-под нависших бровей.
— Не нужно мне сопровождения, Панкрат. Думаю, сам управлюсь.
Панкрат удивленно посмотрел на управляющего. Потом шагнул ближе, уперев руки в пояс.
— Ты думай поменьше. Ладно? Мне велено, и я должен выполнить. Так что вместе отправляемся.
— Ты меня лучше, Панкрат, послушай, — Тихомир откинулся на спинку стула. Взгляд его был решительным и серьезным. — Хозяина здеся нету! А значится, я тут за главного.
— Да поди ж ты! — Панкрат зло сощурился, снял с головы шапку и хотел поклониться в пояс, но остановился. — Как это я нового барина и не приметил?
— Не ерничай, а садись и поговорим!
— Да нет уж, спасибо, мы как-нибудь постоим.
Тон десятника был едкий и злой, но Тихомир старался оставаться спокойным, не обращал на него внимания.
— Воля твоя. Значится, так. Обоз должен выйти днем, как полагается. На телегах, с охраной. Мешки загрузим. Все честь по чести. Его ты и поведешь. Возьмешь свой десяток. Может, еще и от Серого пару человек. Со сброей, пистолями и мушкетами. Пойдешь прямо по тракту.
Панкрат прищурился.
— Только рухляди в нем не будет. Я ее сам повезу. По-тихому. Лиходеи, да воры нынче больно резвые. Обоз не спрячешь — они о нем узнают. Если нападут, кто знает, сколько их будет. Может, с десятком твоим и не сдюжим.
Десятник стоял молча. Лицо Панкрата еще имело недовольное выражение, но возражать он не спешил.
— У воров глаза и уши везде. О нас они по-любому узнают. Поэтому идти будете только днем. Заночуете в постоялом дворе Яганово. Там и караул есть, но забор, считай, как палисад. А там уж до Щексны рукой подать. Думаю, — тут Тихомир сказал с нажимом, — ума у них хватит на тракте не напасть? А? Ну а если нападут, то и бросить пустышку не жалко. Отступите да и все. Главное — самим уберечься.
Панкрат тяжело выдохнул.
— Ты садись, Панкрат, в ногах правды нет.
Тихомир повторил приглашение как мог дружелюбнее. Десятник бросил на Тихомира недоверчивый взгляд, но все-таки сел на лавку, стоявшую около стола. Откашлялся в кулак.
— Резон есть. Спорить не буду, — Панкрат снова откашлялся. — А сам-то не боишься? Одному-то?
— Боязно, что скрывать, — кивнул Тихомир. — Но сам посуди, так лучше будет.
Панкрат помолчал. Затем сжал зубы, покачал головой и только потом согласно кивнул.
— Будь по-твоему. Пойду людей собирать да шум подымать!
Он развернулся и пошел к выходу.
— Ты, Тихомир, парень неплохой. Жаль будет, если что не так пойдет. Может, все-таки обозом пойдем? Отобьемся, если что. Парни все боевые, стреляные. Чай, воры, не ляхи — справимся!
Тихомир усмехнулся.
— Спасибо на добром слове.
Все шло, как он задумал. Пока обоз с охраной будет неторопливо собираться, привлекая к себе внимание, он сам, без лишнего шума, отправится в путь еще до рассвета. Без охраны, без свидетелей. Так будет вернее.
Но был у него еще и свой интерес. Жена Тихомира, Марфа, после их долгих стараний и беспрестанных молитв наконец забеременела. За две недели до отъезда Силина Тихомир отправил ее в Горицкий монастырь воздать благодарность за будущее дитя. А сейчас решил самолично забрать ее и отвезти в Щексну, прикупить гостинцев да одежки. Крюк был немалый, но дорога езжая и спокойная. Паломников в монастырь почти не трогали, так что лишние версты были даже для дела на руку. Никому и в голову не должно прийти, что кто-то из Шабановой Горы ценный груз через монастырь повезет. Забрав Марфу, Тихомир рассчитывал пройти правым берегом Щексны и перехватить обоз на подъезде к городу. Был бы в Шабановой Горе Силин, Тихомир даже не заикнулся бы ему о своем плане. Но в его отсутствие управляющий действительно чувствовал себя почти полноправным хозяином и мог сделать все по-своему.
* * *
Сорок верст, отделяющих Шабанову Гору от монастыря, Тихомир проехал спокойно и не спеша. Приехал засветло и без спешки расположился в странноприимном доме. Успел сходить в монастырь и уладить дела с Марфой. Утром, после службы, забрал жену и вот теперь они вместе готовились к отъезду. Марфа хлопотала у телеги, размещая поудобнее свои вещи, а Тихомир пошел к монастырской экономке прикупить овса, побаловать коня. В овсе ему отказали, но и это не испортило Тихомиру хорошего настроя. Бог с ним, с овсом. Зато пока все идет по плану. До монастыря добрался, Марфа с ним, до Щексны осталось не больше двадцати верст…
— Тихомир… Тихомир!
Тихомир удивленно закрутил головой, не понимая, кто его зовет. Ранним
