Страшно представить, что подумает обо мне тётушка, если застанет в таком виде — голую, кутающуюся в чёрную шёлковую простынь. Крадучись, чтобы как можно меньше скрипеть половицами, подошла к шкафу и очень медленно, приподнимая, открыла дверцу, зная, что вот уж она-то может так заскрипеть, что и в Блирисе услышат.
Моя одежда была на месте, тётя оставила всё как было, ждала меня…
Одевалась я быстро, наобум хватая первые попавшиеся вещи. И всё равно не успела. Осталось только платье застегнуть, когда дверь открылась и в комнату шагнула тётушка Алви, неся перед собой свечу.
— Лейрушка, это ты? — тихо спросила она, щурясь.
Я быстро запнула валяющуюся на полу простынь в шкаф, закрыла его, уже не заботясь о скрипе дверцы, и шагнула в круг света от свечи.
— Я, тётушка, — выдохнула, вглядываясь в родное, осунувшееся, казалось, за несколько дней постаревшее на годы лицо.
— Вернулась, — прошептала Алви и свеча в её руке задрожала.
Всё, больше я сдерживаться не могла. Слёзы покатились из глаз ручьями, я бросилась вперёд и крепко обняла тётушка. Свеча упала на пол, покатилась и затухла. А меня по спине начали поглаживать родные, тёплые, нежные руки.
«Мама» — мысленно прошептала я. Вслух сказать не решилась, не любит этого Алви.
— Ты дома, дочка, — погладив меня по растрёпанным волосам, тихо проговорила она.
Да, я дома. Надолго ли?..
— Идём, накормлю хоть, — отстранившись, потянула меня за руку тётушка.
— Как вы тут? — спросила я, покорно следуя за ней.
— Да уж, обхожусь, — вздохнула она. — Наняла двух подавальщиц. И мужики притихли, как ты пропала. Все переживают…
— Со мной всё хорошо, — проговорила я, но голос сорвался.
— Оно и видно, — проворчала Алви. — Я не жду, что ты вернёшься насовсем. Но хоть иногда навещай, не забывай тётку.
— Была б моя воля, — протянула я. — У меня же нет никого ближе и роднее.
— Ох, по живому режешь, Лейрушка, — посетовала тётя.
— Я тут ненадолго, наверняка, — прошептала я. — Заберут скоро.
— Да хот бы и так! Всё равно накормлю, — заявила Алви. — Твои любимые сырники у нас сейчас ежедневное блюдо. Даже матроны из Блириса приходят, чтобы их отведать. Всё ждут, что их дочерей тоже какой заморский маг присмотрит.
— Жуть какая, — поёжилась я.
— Я им о том же твержу, но всё без толку. Думают, раз мою Лейру заморский маг забрал, то и на их дочек тоже может кто-то позариться, — тихо посмеялась тётушка.
— Не надо это им, — покачала я головой, усаживаясь за стол на кухне. — Сказки всё это.
— Сказки не сказки, а ты тут, Лейрушка, — улыбнулась тётушка. — Как по волшебству появилась.
— Я тут ненадолго, — будто извиняясь, произнесла я. — Хотела бы остаться, да нельзя.
— Вот покушаешь, тогда и обсудим, — улыбнулась мне тётушка, выставляя на стол глиняный чугунок с сырниками. Когда она закрывала печь, я заметила лёгкие всполохи синего и зелёного тумана, вырывающиеся из неё.
«Дайте мне пару минут» — мысленно обратилась я к сестрам. «Дайте проститься».
И туман отступил. Тётушка Алви даже не заметила его.
Передо мной появилась большая тарелка с любимыми сырниками. Как же мне хотелось забыть обо всём и просто насладиться моментом. Но я буквально кожей ощущала, что за мной сейчас наблюдают мои сёстры. И они торопятся, боятся, что их настигнет Дикастиас.
Могу ли я притворяться той, кем была раньше, подвергая опасности близких? Нет! Не могу.
— Тётушка, прошу, не забывай обо мне, — схватила за руку Алви, подавшись вперёд. — Помни меня такой, какой я была. Это истинна я!
— Я не забуду, дочка, — всхлипнула Алви. — Твой дом здесь, и ты это не забудь.
Когда я начала проваливаться в сине-зелёный туман, успела увидеть, как чашка с сырниками опрокинулась и они посыпались на пол. Как же мне сейчас было больно, будто не сырники падают, а частички моей души. Это слёзы Алви, они так ценны, так дороги.
— Ну вот ты и с нами, сестрёнка, — пропела Дэйра, схватив меня за плечо. — Надеюсь, проблем не возникнет.
— А что ты считаешь проблемами? — спросила я, отойдя от неё и осматриваясь.
Мы находились в туманном мареве. Белое пространство, созданная нами пустота.
— Для меня проблемы это всё, что мне не нравится, — произнесла она. — И не жди, что я буду с тобой ласковой. Ты в моей власти, подчинись и наслаждайся. Или можешь попытаться воспротивиться. Но тебе это точно не понравится. Спроси у Кейры, она подтвердит.
И мне указали куда-то в сторону. Я посмотрела в указанном направлении и ужаснулась. Кейра, та, кого я ещё пару часов назад видела как одну из своих могущественных сестёр, задорную, любознательную, отчаянную… Сейчас она была запуганной и сжавшейся от страха девушкой, чьи глаза были полня отчаяния, а на лице виднелись ссадины.
— Дэйра, а тебе не кажется, что ты запуталась? — осторожно спросила я.
— Ты, похоже, не поняла, дорогуша, — усмехнулась Дэйра. — Тебе слова не давали!
— Это ты не поняла, — улыбнулась я. — И я тут для того, чтобы объяснить тебе, в чём ты не права. Я твоя сестра и могу показать тебе другой путь. Тот путь, который приведёт тебя к истинному счастью.
— Очнись, Лейра! Я могу утопить тебя во тьме прямо сейчас, — усмехнулась Дэйра. — Ты в моей власти. Ты должна подчиниться мне!
Должна ли? Нет. Я была свободна, свободней, чем она. И сама могла бы подчинить Дэйру, но не стала этого делать. Только остановила её, легко, нежно. Словно прошептала — одумайся.
Проникнуть в её сознание было неожиданно так легко, будто это частичка моего собственного разума. Но достучаться до души сестры оказалось гораздо сложнее. Мне не удалось… Слишком много тьмы она впустила в себя, слишком много зла видела и совершила сама.
Дэйра поняла, что я сильнее, вздрогнула, почувствовав это, обернулась, посмотрела на меня долгим пристальным взглядом и ушла растворившись в белой мгле. Ушла так далеко, как только могла, затерялась среди бесчисленных миров, запутав свои следы и сгинув на века.
— Ты прогнала её? — спросила Кейра, дрожащим полушёпотом.
— Наверное, да, — с сожалением ответила я.
Моего тепла и света не хватило, чтобы растопить
