мое мнение, мне все равно, был бы наш ребенок больным или здоровым. Я думал, это нужно… тебе. Что ты не хочешь заводить детей, потому что боишься передать им наследственную болезнь. Так вот теперь ты можешь стать матерью.
– Угу. Такой же, как моя мать. Тео, я привыкла думать, что материнство не для меня. Так я решила в девятнадцать лет, когда нашла Джаспера, повесившегося на балке.
Эми сделала паузу, потому что исчерпала лимит трех фраз.
– Я не могу так быстро переменить решение, – сказала она через полмили. – Моя семья была дисфункциональна. Отец был хладнокровной сволочью, мама сошла с ума, а брат убил себя. Возможно, мысль о наследственном безумии была просто удобным предлогом. Как бы то ни было, мы все равно убогие, и не стоит приводить новую жизнь в этот мир. Мне вполне хватает Чейни и тебя.
Я отметил, что собаку Эми поставила на первое место.
***
Мы вернулись домой на два часа позже, чем планировали, но все равно успели осуществить всю программу развлечений, включая ванну (правда, принятую по отдельности), посещение шоу, ужин у Витторио и даже танцы в клубе, где Эми привычно угнездила свой небольшой острый подбородок у моей ключицы под медленную музыку.
Джаспер-Лейк начал постепенно выветриваться из моей головы. Мы встретили нескольких знакомых, с которыми сели за общий столик, они рассказали последние городские новости, а я почувствовал, как неуместно буду выглядеть со своими рассказами о сбежавших змеях и утопленницах, поэтому просто упомянул, что мы взяли пару дней отпуска.
Да и черт с ним, с этим Джаспер-Лейк, решил я, когда официант в очередной раз подошел, чтобы наполнить наши бокалы шампанским. Дом скоро продадут, а Эми со временем избавится от своей дементофобии. Сейчас она в шоке от свалившихся на нее новостей, но постепенно осознает новую информацию. Поймет, что может родить ребенка и подарить ему ту любовь, которой была лишена сама. И жизнь будет продолжаться, как раньше, может быть, немножко лучше. Разве не об этом все мы мечтаем?
Одна мысль не давала мне покоя, когда мы вернулись домой и улеглись в привычную уютную постель. Фелиция Коэн в бессознательном состоянии была доставлена в госпиталь Перси в результате автомобильной аварии 23 февраля 1939 года. Накануне пятого дня рождения своих детей. Что она делала в нью-гемпширской глуши в это время года? Неужели она ездила в дом в поселке Джаспер-Лейк?
С этой мыслью я еще немного поворочался в кровати, пока не заснул.
***
Когда я на следующий день вошел в свой кабинет, мне показалось, что жизнь вернулась в привычное русло. Обычные телефонные переговоры, изучение бумаг, обмен заученным фразами с подчиненными и другими членами правления. Мне даже думать было приятно привычными мыслями без цитат из Библии или крепких оборотов нью-гемпширских охотников.
Затем прозвучал вызов от моей секретарши в приемной.
– Мистер Бартоломью, я знаю, что вы просили не соединять вас с этой леди. Но она очень настаивает. Уверяет, что это вопрос жизни и смерти. Она звонит в третий раз. Может, перевести звонок на кого-то еще?
– Какая леди?
– Мисс Дарнелл. Она очень настойчива. И мне кажется, она плачет.
– Хорошо, соедините, – попросил я, предчувствуя, что скоро по всей компании начнут гулять слухи о моей возможной внебрачной связи.
Горче смерти, горче смерти. Если это и относится ко всем женщинам, то в первую очередь к моей бывшей жене.
– Чего ты снова хочешь, Миранда?
– Ох, Тео, наконец я до тебя дозвонилась. Твоя секретарша говорила, что ты на совещании, а потом, что ты отсутствуешь. Я на мгновение подумала, что ты не хочешь со мной разговаривать. Слава богу, это не так. Потому что сейчас у меня нет никого, кроме тебя. Мне нужна твоя помощь!
– Миранда, если это опять какая-то твоя пьяная мелодрама…
– Нет! Тео, нет. Ну, может, я выпила чуть-чуть. Потому что произошло нечто ужасное. Родриго пропал.
– Куда пропал?
– Исчез. Испарился. Возможно, сбежал. Это какой-то… сюрреализм. Я не знала, кому еще позвонить.
– Подожди. Когда он исчез?
– Его никто не видел со вчерашнего утра. Точнее с позавчерашнего вечера, когда он поднялся к себе в комнату после ужина.
– И что? Может, он просто уехал по делам. Ты не рано паникуешь?
– Почему ты всегда перебиваешь? Дай мне спокойно рассказать. У Родриго были вчера назначены встречи. С маэстро Мингелой, чтобы обсудить проект летней сцены, с попечителями фонда… Музей организует выставку молодых электроперфекционистов, вчера прибыли работы и оборудование, но Родриго… просто не появился. Его искали везде и очень обеспокоились. Не в его правилах пропускать такие важные встречи, ты понимаешь?
– Ну, мало ли какие обстоятельства у человека.
– После последних событий дирекция музея отнеслась к его исчезновению очень серьезно. Ведь у нас может орудовать маньяк! Мы обратились к местному шерифу, но он был слишком занят поминками этого… риэлтора, поэтому тоже не отнесся серьезно. Он даже пошутил, что раз ты покинул город, то в ближайшее время нам не стоит беспокоиться о новых найденных трупах. Представляешь?
– У местных жителей своеобразное чувство юмора.
Тем не менее я ощутил укол беспокойства. Может ли исчезновение Кортеса быть связано с убийством Берни Гаспари? Вдруг он разделил ее судьбу, но на этот раз более надежно, покоясь на дне озера Джаспер.
– Почему ты звонишь мне? Неужели думаешь, что я как-то с этим связан из-за глупой шутки шерифа?
– Нет Тео, что ты. Родриго пересказал мне ваш разговор за кофе у Агаты. Что шериф считает, будто Бернадетт была убита. Род был из-за этого совершенно раздавлен. Честно, я не знаю… может, между ними что-то было до того, как Берни вышла замуж за Пьетро. А потом Род встретил меня… честно, Тео, ты же знаешь, я не ревнива. Мне всегда были чужды эти пошлые собственнические инстинкты. Я считаю, что если вы с партнером совпадаете духовно, то не стоит обращать внимания на мелочи…
– Да, Миранда, знаю. Я и старался не обращать внимания.
– Ты просто был ко мне равнодушен! Послушай, я не хочу ссориться. Сегодня утром произошло нечто странное. Мистер Вандеркамп, один из попечителей фонда… Ты видел его на вечере… сообщил, что из фонда пропала крупная сумма денег. У них как раз была запланирована очередная ревизия. И, о господи, оказалось, что исчезли средства, выделенные для проведения музыкального фестиваля. И двух ближайших выставок. И что вообще за последние два года со счета фонда незаметно исчезали суммы… которые потом никуда не расходовались. Недостача составляет почти сорок тысяч долларов.
