ещё жив.
–Вы что, с ума сошли?
–Ни капли. И я готов также поручиться, что именно он прикончил Матиаса Баррьера и ещё нескольких, кого считал виновными в смерти своей сестры и в том, что вы стали инвалидом.
–Да как вы смеете намекать на такое?! – всхлипнул бедный человек, к которому подошел сын, чтобы удержать – казалось, тот готов был броситься на гостя. – Херман был честным и замечательным человеком, неспособным причинить вред кому бы то ни было.
–Я так и думал, – признал тот, кто вывел его из себя. – Таких людей немало: честных, обычных или выдающихся, которые не причинили бы вреда ни мухи… пока не доведут их до предела. Хермана до такого состояния довели. И он отреагировал, как отреагировал бы любой из нас. Проблема в том, что он ошибся, и убил не того.
Виктор Бенавидес как будто вдруг осел в кресле, словно резко стал легче или меньше. Он поднял глаза на сына, как будто умоляя о какой-то моральной поддержке.
Юноша сжал его руку, поморщился и, словно с опаской, сказал:
–Если хочешь знать правду, мне и самому иногда приходила в голову мысль, что такое могло произойти… хоть я её всегда отбрасывал как абсурдную.
Отец уставился на него с открытым ртом.
–И на чём ты основывался?
–После покушения он был как безумный, обезумевший от смерти мамы. Ты ничего не замечал, потому что сам был в тяжёлом состоянии, но он клялся отомстить, не спал и был в ярости. – Он пожал плечами. – Думаю, напоминать тебе, каким становился дядя Херман, когда выходил из себя, не нужно.
–Признаю, бывал вспыльчив, с трудом приходил в себя… но всё же…
–На этот раз его невозможно было вразумить, – настаивал парень. – С ним нельзя было говорить, было страшно на него смотреть, казалось, что он сейчас лопнет от инсульта. Я не понимал, как такой спокойный и уравновешенный человек может так измениться, но это было именно так. А потом, вдруг, как ни в чём не бывало, он отправился на рыбалку – впервые за пять месяцев – и больше его никто не видел. Ни живым, ни мёртвым.
–Подозрительно, не находите? – снова вмешался бразилец. – У человека убили сестру, шурин в коме, компания в руинах… и он идёт на рыбалку, будто в отпуск.
–Может, он покончил с собой, – пробормотал инвалид, будто с трудом признавая это. – Не скрою, иногда я думал о такой возможности.
–Не оставив даже предсмертной записки?
–Это было в его духе.
–А как вам такая "манера": человек, согласно имеющимся у меня данным, в один прекрасный день продаёт всё своё имущество, включая патенты, и вместо того, чтобы отдать деньги своему инвалиду-шурину, пересылает их на секретный счёт в швейцарском банке. А через неделю – «самоубийство».
–Откуда вы всё это знаете?
–А зачем, по-вашему, я держу лучших следователей в каждой стране? – ответил он встречным вопросом. – Быть лучшим дорого стоит. Но стоит мне поднять трубку – куча умных людей тут же начинают шевелиться, чтобы дать мне нужную информацию. Хочете, скажу вам, кому и за сколько продал Херман Сантана свои дома, машины и патенты?
–Полагаю, не стоит.
–Он выручил чуть больше трёх миллионов евро. Этого хватило, чтобы получить новую личность и, возможно, сделать пластическую операцию. Теперь он где-то там, убивает не тех, кого следует.
–Господи, помилуй…
–И что самое худшее: если я его не найду, он убьёт Ромена Лакруа, единственный "грех" которого – доверие к другу детства, оказавшемуся змеёй.
–Матиас Баррьер?
–Покойный Матиас Баррьер.
–Сам нарвался.
Пернамбуканец решительно покачал головой:
–Разве что он действительно приказал убить Абдулла Шами – а это ещё надо выяснить – в остальном его максимум ждал тюремный срок, а не смерть за банальное присвоение и кражу патентов. Так что скажите: вы готовы помочь мне найти вашего шурина или позволите ему и дальше убивать невинных?
–А как я могу вам помочь?
–Не знаю.
–Ведь это вы тут умный.
–И рано или поздно я его найду. Но чем раньше, тем лучше. Прошу вас просто подумать, вспомнить что-нибудь, что может вывести меня на его след.
–А что с ним будет?
–Это уже не моя забота, – ответил тот совершенно спокойно. – Я не прокурор, не судья, и мне не платят за это. Моя задача – спасти жизнь клиента, получить деньги и молчать.
–Исповедь под адвокатской тайной? – с иронией спросил Бенавидес.
–Называйте как хотите. Напоминаю: я адвокат и имею право не разглашать информацию о клиентах.
–Но мой шурин никогда не был вашим клиентом.
–А вот вы можете им стать, – с лёгкой ухмылкой заметил тот. – Достаточно подписать бумагу, что я – ваш адвокат и представитель юридических интересов вашего «покойного» шурина. Тогда я буду обязан молчать о вас обоих.
Инвалид посмотрел на него с прищуром, будто оценивая:
–Вижу, вы всё продумали.
–Я же говорил: я хороший. Очень хороший. Вам стоит мне довериться.
–Я не очень в этом разбираюсь… – вмешался юноша, внимательно следивший за разговором. – Но думаю, он прав.
Отец задумался, осмотрел обоих, несколько раз кивнул и спросил:
–Что конкретно вы хотите?
–Для начала – дайте мне исследование по опреснительным установкам, которые могли бы заменить этот негодный водовод.
–Зачем вам это?
–Чтобы понять, не был ли кто-то ещё замешан в этой истории, кроме террористов, разумеется.
–Вы правда думаете, что какая-то испанская компания могла пойти на такое?
Бразилец посмотрел на него с упрёком:
–Напоминаю, вы же без колебаний предположили, что это могла быть французская компания. И кстати, у вас на кону не стояли 4–5 миллиардов долларов.
–Вот с этим не поспоришь. Что-нибудь ещё?
–Подписать контракт, в котором вы назначаете меня своим адвокатом. И подумать, как можно выйти на вашего шурина.
Виктор Бенавидес повернулся к сыну:
–Принеси это исследование, – попросил.
Тот ушёл в дом и вернулся с толстой папкой в синей обложке, которую передал бразильцу. Тот бегло её пролистал и встал, собираясь уходить.
–А теперь подумайте, – сказал он. – И помните: вы не предаёте своего шурина. Вы пытаетесь его спасти.
ГЛАВА 14
Исследование было подробным, тщательным и наглядно показывало, насколько нецелесообразны были миллиарды расходов на проект, результатом которого стала бы фактическая «сонная артерия», отдающая будущее трети страны в руки её заклятых врагов.
Разработчики грандиозного проекта, возможно, действовали из лучших побуждений, пытаясь решить вековую проблему нехватки воды в регионе. Но они не учли, что с момента начала проектирования терроризм стал одной из главных бед современности.
