но везла уже бытовую химию.
Видимо, ее водитель тоже устал. Уснул за рулём, или как пишут сухие милицейские сводки – «не справился с рулевым управлением».
Фура выехала на полосу встречного движения затем на обочину и врезалась в тот самый припаркованный КамАЗ с арбузами. От удара оба КАМАЗа слетели в кювет и загорелись. Один из водителей фуры с арбузами погиб сразу, даже не проснувшись и не поняв, что произошло.
Двери кабины заклинило.
…
Телефонный звонок в отделение скорой помощи поступил из дежурной части РОВД. Дежурный сообщил об аварии на шестнадцатом километре от райцентра.
Я запрыгнул в УАЗик, и мы помчались. Сельская скорая представлена всего-то одним выездным фельдшером. По дороге мы обогнали пожарную машину.
Зарево пожара было видно за несколько километров.
На месте уже были сотрудники милиции.
Горело так, что нельзя было даже близко подойти.
Я увидел, как в зажатой кабине горящего КамАЗа по стеклу кулаком стучал человек. Видимо его там зажало, а может быть у него была травма, от которой он обессилел и не мог самостоятельно выбраться из машины.
– Саня! – кричал я милиционеру – там человек! Ещё живой! – и рванул в сторону горящего КамАЗа.
– Стой! Дурак! – Саня схватил меня за шею и отбросил назад. – Ещё и сам сгоришь! Сейчас «пожарка» подъедет, они его вытащат и тебе отдадут! Иди пока вон тем займись – виновником.
Уснувший водитель, виновный в аварии – успел выскочить из машины, сидел на обочине, хрипел и плевался кровью. От удара он ударился об руль, потом машина переворачивалась, его кидало по кабине. Сломал рёбра, разбил голову и плечо. Давление 80/40. Травматический шок, да ещё и с пневмогемотораксом1 и разрывом лёгкого.
Один фельдшер. Два горящих КамАЗа. Ночь. Темнота. Пожар. Суета.
Подъехали пожарные. Потушили. Из КамАЗа достали два трупа.
Виновника ДТП я довёз до районной больницы. Он умер на операционном столе через час после госпитализации.
Беременность от Святого духа или «не верьте женщинам!»
Шёл второй месяц моей работы на скорой помощи в условиях сельской местности. И вот однажды ночью поступает вызов. Женщина 36 лет. Боли в животе.
Про женский живот можно говорить очень долго. В нём как под капотом иномарки – много всего. У мужчин живот устроен проще. Поэтому при диагностике абдоминальных болей у женщин приходится дифференцировать ещё и акушерско-гинекологическую патологию. У «скоровиков» есть даже такое выражение «круг почёта» – это значит, что женщину с непонятными болями в животе везут сначала в хирургию для исключения хирургической патологии и, если она исключается, то женщину везут в гинекологию (либо наоборот).
Вот почему самые непонятные случаи случаются именно ночью? В ночное время, примерно с 2.00 до 5.00, не то, что доктор, а даже больной не может толком понять, что происходит и не может толком сформулировать, что его беспокоит. Но, тем не менее, самые непонятные вызова именно в это время.
Так же было и в этот раз.
03.15
Приехав на вызов в частный деревенский дом, я обнаружил в нём саму больную женщину весьма повышенного питания и ее маму – бабушку примерно 60—65 лет.
Следов присутствия мужика в доме не наблюдалось от слова «совсем» и, видимо, «давно». Об этом красноречиво свидетельствовал покосившийся забор, сломанные электророзетки, криво вбитые гвозди для крепления полочек, занавесок и тому подобное.
– Здравствуйте. Что случилось? – как обычно спросил я, обращаясь к женщине.
Женщина глянула на бабушку, но не успела открыть рот, как ее мама ответила за неё:
– Вот, живот у неё болит.
Я немного удивился, что болеет взрослая женщина, а отвечает за неё мама. Как с ребенком.
– Давно болит? Как болит? Где именно болит? – Я начал стандартный опрос.
И снова бабушка ответила за неё:
– С вечера. Тянет.
Женщина лежала на кровати и молчала. Стало понятно, что мама здесь полный и беспрекословный авторитет. Что-то выяснить более подробно не получится, приступаю к осмотру живота.
Живот был мягкий, а женщина крупная и рыхлая. При глубокой пальпации живота определялась плотная беременная матка. Я молча обследовал живот всеми четырьмя акушерскими приемами – сомнений не было. Беременность.
– А какой срок беременности-то? – спросил я.
Женщина испуганно смотрела на меня, боясь посмотреть в сторону матери.
Мама женщины, словно коршун с небес, или как клуша с цыплятами набросилась на меня:
– Какая беременность? О чем вы говорите? Она четыре года назад с мужем развелась! И нигде и ни с кем не встречалась! Приехал практикант! Ничего не понимает! Молодой, неопытный!
Я подумал: «Может быть я правда ошибся? Может быть правда молодой и неопытный?»
Снова смотрю живот. «Да блин! Беременная она!»
– Ну а Вы что скажете? – спросил я женщину.
– Нету у меня беременности…
Мама снова как клуша завелась про «маладойниопытнай практикан», и «куда у главврача глаза смотрютЬ, када таких маладых на работу принимаютЬ?»
Понимаю, что маму мне не переубедить. Предлагаю поехать в больницу:
– Поехали в больницу. Там немолодые и опытные. И УЗИ есть, и лаборатория. Посмотрят «что там у вас с животами…»
В итоге к восьми утра родилась здоровая девочка с весом 3040 на сроке 38 недель.
Утром вся ЦРБ «шушукалась». Ещё бы! Райцентр небольшой около 3—4 тысяч населения. Все друг другу почти соседи, а вот про беременность на протяжении 38 недель у почти соседки – никто не знал. Соответственно и обследование не проводилось. Женщина настолько сильно боялась свою маму, что не рассказала про беременность.
В 8.45 у главного врача на «пятиминутке» я докладывал об этом случае.
Районный гинеколог – суровая и злая женщина (все женщины-гинекологи злые), всю жизнь проработавшая в гинекологии и не имевшая собственных детей, задала мне вопрос, который беспокоил всех присутствующих:
– Вы опрашивали женщину на предмет половых связей, способствовавших возникновению беременности?
Как будто вот сейчас и здесь это самое главное. Мне захотелось рассмеяться, но я сдержался и решил отвечать соответствующе, тем более, улыбающееся лицо главного врача способствовало этому.
– Да. Опрашивал. Она и ее мама категорически отрицали какие-либо связи с особями противоположного пола. Как и саму беременность.
Тут главный врач не выдержал и, чтоб не захохотать, уставился в какие-то бумаги на столе.
Тогда райгинеколог, значительно повысив голос, заявила мне (да и, похоже, не только мне):
– Юноша! Запомните раз и навсегда! Женщина – это такая СКОТИНА, которой вообще никогда в жизни нельзя верить! ПОНЯТНО!?
– Так точно!
– Валентина Максимовна! – осадил её главный. – Не стоит избыточно драматизировать. В конце концов все остались живы. И мама, и ребенок. И это главное и радостное событие на данный момент. А то, что беременная не была обследована на протяжении беременности, такое бывает. В первый раз что ли такое? (на самом деле это действительно редкость). Слава Богу все обошлось. Если у тебя больше нечего добавить, то можешь идти – сказал он мне.
Вот и я думаю: Слава Богу что всё обошлось!
Криминальный аборт в деревне
Этот случай был еще в то время, когда я работал на скорой в ЦРБ.
Поступил вызов в соседнее село. Повод боли в животе. Женщина 30 лет.
Поехали. Я, уже наученный предыдущей историей собирая анамнез болей в женских животах, не верю женщинам совсем. Только свои мысли, свой опыт, и свои знания.
Кое-как нашли тот злополучный дом. В доме трое ребятишек. Погодки. Самому младшему около года. Вызывала их мама. Мама-одиночка. Он открыла мне ворота во двор, и пошла впереди меня в дом. Походка медленная, туловище наклонено вперед (из-за болей в животе).
– Здравствуйте! Что случилось? – как обычно начал я.
– Живот болит. – Сказала женщина. – Вот тут. – И указала на низ живота.
Так. С локализацией уже более или менее понятно
– Сами-то как считаете, отчего он у Вас болит? – спросил я.
-Не знаю… Уже пятый день болит. Никогда так долго не болел… – отвечает она.
– «Никогда так долго не болел» после чего? – уже подозревая что-то нехорошее спросил я.
Женщина, потупив взор, сказала тихо:
– После аборта…
«Та-а-а-ак. Вот тебе и, как
