надеюсь на утешение, принесённое сменой обстановки.
Возможно, к лучшему, что я диктую это письмо одной из моих самых умело чопорных стенографисток. Тем самым вы избавлены от довольно-таки ужасающего потока сознания о Жизни, Смерти, Тщетности и прочих словах, которые студенты пишут с заглавной буквы, слишком часто изливающихся в настоящее время из меня при мысли о том, что мой прославленный отец называет «нашей шокирующей утратой».
Короче говоря, в ходе этой болтливой диктовки я принял решение. Я с радостью принимаю ваш вызов, если вы желаете причислить к отряду светлый труп, который я отныне должен всегда носить с собой. Полагаю, у меня есть определённый долг перед тенью Шерлока Холмса. Более того, я очень хотел бы, мистер Вейнберг, увидеть ваше изумление.
Я передал Гарольду Сватмору, нашему третьему обозревателю, вашу давнюю благодарность за наши отзывы о картинах «Метрополиса». Уверен, это заставит его сохранить тёплые чувства ко всему следующему опусу о семействе Кейнов.
Искренне ваш,
Харрисон Ридгли III
Мисс Патти (известная сотрудникам «До упада!» как «ОʼПаттия»[15] в силу способности слушать диктовку Харрисона Ридгли, не моргнув и глазом) закончила перечитывать письмо Вейнбергу и оторвалась от блокнота.
— Вы хотите, чтобы его отправили именно в таком виде, мистер Ридгли? — спросила она.
Харрисон Ридгли, высокий, прямой и смуглый, стоял возле своего аккуратного, со вкусом оформленного стола. Его губы едва зашевелились, когда он заговорил, и ни один мускул не дрогнул на его теле.
— Да, — промолвил он, — именно так. Глупое письмо, толкающее меня на глупый поступок. Пошлите его, как есть.
Карандаш мисс Патти с тоской задержался на предложении о светлом трупе, которое так легко было вычеркнуть.
— Вы уверены, мистер Ридгли?
На его загорелом лбу нервно дёрнулся мускул.
— Да.
— Если бы вы позволили сделать его чуть более формальным…
— Пожалуйста! — это слово вырвалось подобно ругательству. Его шум на мгновение повис в застывшей комнате, словно дым после взрыва.
Мисс Патти захлопнула блокнот.
— Очень хорошо, мистер Ридгли. Что-нибудь ещё?
— Да. Договоритесь с Фишером, чтобы он взял мою работу, пока меня не будет. Он решительно не одобрит моего дезертирства, как он это, вне всякого сомнения, назовёт, и решит выполнять мою работу столь хорошо, чтобы владельцы рассмотрели возможность отдать ему её насовсем. Можете пожелать ему от меня удачи.
— Это всё?
— Да. Подпишу письмо после обеда. Теперь идите.
Харрисон Ридгли не шевельнулся всё то время, пока мисс Патти находилась в комнате. Он не смел пошевелиться. Теперь он повернулся и взглянул через всю комнату на целомудренно обрамлённую фотографию юной девушки в выходном платье. Он едва мог сфокусировать взгляд, чтобы прочесть знакомую надпись, сделанную тем дурацким круглым почерком. Лучшему в мире брату от его Филлиды.
Он двинулся к фотографии. Он поступил мудро, не шевелясь, пока в комнате была мисс Патти. Движения требуют координации, а маленькие коврики на гладких полах представляют опасность.
Карикатуристы конкурирующих изданий (и даже его собственного) обрадовались бы при виде Харрисона Ридгли III, глупо растянувшегося на полу собственного кабинета. Им бы это показалось забавным.
Костюм в идеальном стиле, рекомендуемом «До упада!», покрывался морщинами, способными заставить сжаться чувствительное сердце модельера. Но его владелец не думал об «До упада!», когда лежал там, устремив взор ввысь на фотографию и сотрясаясь всем телом от ужасных звуков, которые сам счёл бы нелепыми в ином случае.
Его рот скривился. Быть может, он и сам знал, что эти рыдания смехотворны. Даже гротескная искренность собственного горя не могла удержать рот Ридгли от кривой улыбки.
II
«МЕТРОПОЛИС-ПИКЧЕРЗ»
26 июня 1939
М-ру Джону ОʼДабу
через изд-во «Мейсон и Моррисон»,
Четвёртая авеню, дом 386,
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк
Уважаемый м-р ОʼДаб,
Ваш протест против выбора Стивена Уорра для написания сценария «Пёстрой ленты» получен и рассмотрен мною лично. К сожалению, условия контракта, которые вы, как писатель, уверен, понимаете, не позволяют мне отказаться от этого назначения; но я хотел бы предложить соглашение, которое, надеюсь, вас удовлетворит.
Я приглашаю вас и группу ваших соратников по «Иррегулярным силам с Бейкер-стрит» быть моими гостями в Голливуде на время съёмок этой картины. Вы будете иметь полное право консультировать все детали адаптации и сможете гарантировать подлинность и точность.
Я не оскорблю вашу преданность произведениям о Шерлоке Холмсе, предложив вам жалованье технического консультанта. Как я уже упоминал, вы будете моим личным гостем, с оплатой всех издержек на поездку и проживание и щедрым счётом на личные расходы.
Надеюсь, что этому приглашению посчастливилось достичь вас в период между написанием романов, так что вы сможете принять его. Хотелось бы добавить, что я с нетерпением предвосхищаю встречу с создателем лихого преступника с книжных страниц и голубых экранов, достопочтенного Дерринга Дрю. Вам будет приятно услышать, что наша кинокартина «Познакомьтесь с Деррингом Дрю», основанная на ваших «Деяниях Дерринга Дрю», имеет, по отзывам прокатчиков, большой успех по всей стране; собственно, «Variety»[16] называет её «лучшей «бэшкой»[17] сезона». Ваш сиквел, «Портсигар великого герцога», скоро будет запущен в производство под рабочим заглавием «Дерринг Дрю на Всемирной выставке». Несомненно, вы будете рады узнать, что Пол Джексон, получающий немало писем от поклонников с тех пор, как сыграл Дерринга Дрю, исполнит одну из главных ролей в «Пёстрой ленте».
В надежде на скорый благоприятный ответ от вас,
Искренне ваш
Ф. Х. Вейнберг
Колумбия, Миссури
3 июля 1939
М-ру Ф. Х. Вейнбергу,
«Метрополис-Пикчерз»,
Лос-Анджелес, Калифорния
Дорогой м-р Вейнберг,
Вас может удивить штемпель на этом письме. Маленький городок на Среднем Западе — к тому же университетский — странное место для встречи с Деррингом Дрю. Но мы с Деррингом устали от блистательного мира, найдя в этом захолустье умиротворяющее очарование.
Однако даже умиротворяющее очарование со временем приедается. И я, всего лишь скромный рассказчик лихих событий, ощущаю, как медленно тянется время, а Дерринг поистине рвётся в бой.
Мы много слышали о вашем Голливуде. Возможно, он оправдает свои обещания, хотя должен признаться, что сомневаюсь в этом. Более того, честь защищать память о Холмсе мне очень импонирует.
Дерринг пренебрежительно предлагает вам лучше сделать картину про Раффлза;[18] но я говорю ему, что подобный поступок, по всей вероятности, погубит сборы картины о нём самом. Любой психоаналитик скажет ему, что вся бравурность его подвигов проистекает всего лишь из фиксации на Раффлзе.
Но зачем
