Вот так бы каждый день! — потянулся в кресле Юрка.
— Ну, каждый день, я думаю, надоест, — вздохнула Мила.
— Ничего, можно привыкнуть, это не алгебра, — сказал я.
Мы помолчали, прислушиваясь к шуму прибоя.
— А что мы теперь будем делать? — спросил Юрка.
— Ничего! — сказал я.
Они недоуменно переглянулись.
— То есть как? — Мила глядела на меня своими широко открытыми серыми глазами.
— А просто так: ни-че-го! Мы зачем сюда, скажите, попали? Чтоб отдохнуть от работы — ведь правда?
— А-а… — разочарованно протянула она.
Юрка почесал пальцем кончик носа и проворчал:
— Странно… Что ж, мы теперь должны вот так сидеть и… всё?
— Угу, — не очень уверенно сказал я. Должен честно сознаться, что и самому мне сидеть без движения было не очень приятно, но теперь отступать было поздно, и я продолжал: — А вам что, не нравится так, что ли?
Мила снова взглянула на мрачного Юрку и тихонько проговорила:
— Н-нет… В общем, нравится…
— Нравится, да не очень, — проворчал Юрка.
Мы умолкли. В тишине было слышно, как внизу шумит океан. Огромная птица с многоцветным, как у павлина, хвостом села на краешек скалы и, склонив набок голову, рассматривала нас круглым глазком. Мы тоже молча рассматривали её. Это длилось долго. Наконец я почувствовал, что мои глаза заволакивает туман, а птица начинает двоиться и троиться. Я начал клевать носом. Но тут Мила вскочила, вспугнув длиннохвостую птицу, и сказала:
— Ребята, вон там среди камней ручеёк. Я вымою посуду.
Она собрала хрустальные блюдца и отправилась к ручейку. А я тем временем незаметно махнул платком и увидел, что она вдруг остановилась.
— Чего ты стала? — крикнул ей Юрка.
— Понимаешь, посуда уже чистая…
Она вернулась к нам, подозрительно глядя на меня:
— Это опять твои фокусы, Борис?
— Ладно, садись, Мила, — махнул Юрка рукой.
Мы опять надолго замолчали. Мила ворочалась в кресле, кряхтела и в конце концов опять не выдержала:
— Борик, мы тут намусорили на камнях… — Она умоляюще посмотрела на меня. — Можно, я подмету?
Я пожал плечами. Она подняла сухую пальмовую ветку и приготовилась подметать. Но я опять слегка тряхнул платком, который держал в опущенной руке.
— Ну, это уже безобразие! — закричала Мила, отшвыривая ветку. — Весь мусор исчез!
— Красота… — Без всякого вдохновения проговорил Юрка. — Борька, довольно дурить! Идёмте ловить рыбу.
Мила запрыгала на месте и захлопала в ладошки:
— Ловить рыбу! Ловить рыбу!
— Зачем? — спросил я.
— Чтобы приготовить обед, — убеждала она меня. — Не можем же мы обедать мороженым! Тут одни сладости, Борик.
Я покачал головой:
— Ловить рыбу — это уже работа. А на этом острове никто не работает. Вот вам… — И к их ногам неизвестно откуда свалилась огромная серебристая рыба.
— О-о-о!.. — в один голос разочарованно протянули Мила и Юрка.
— Вам не нравится это? — спросил я.
— Нет, нравится… Только, Борик, разреши мне, пожалуйста, её зажарить. — В серых глазах Милы светилась искренняя мольба. — Пожалуйста, Борик! Я очень хорошо умею жарить рыбу.
— Когда будет нужно, она сама зажарится.
— Довольно! — вдруг закричал Юрка, вскакивая с кресла. — Надоели мне твои фокусы!.. Мила, идём ловить рыбу!
— Идём, Юрик! — обрадовалась она.
— А твой судак нам не нужен! — Юрка схватил рыбу за раздувающиеся жабры и швырнул с обрыва.
— Идите, пожалуйста, я вас не держу… — пожал я плечами, глядя, как они спускаются со скалы. — Эй, постойте! А чем вы будете ловить? Хотите, я вам сделаю сети или удочки?
— Сами сделаем! — ответил Юрка, цепляясь за камни.
— Сумасшедшие! В океане жуткие волны! Слышите, как там свистит ветер? Вы утонете!
Мила ответила громко и радостно:
— Пускай ветер, пускай буря! Лучше буря, чем ничего не делать!
Они скрылись за выступом скалы, но я ещё долго слышал тонкий голосок Милы, которая весело распевала:
Будет буря, мы поспорим
И поборемся мы с ней…
Мне было невыразимо скучно. Чтобы как-нибудь скоротать время, я сотворил для себя ещё несколько пирожных. Но они не полезли в рот. Мне захотелось пить, и на несколько минут я развлёк себя тем, что пустил из скалы шумный и звонкий фонтан нарзана. Вода была вкусная и холодная, и я пил её до тех пор, пока не почувствовал, что мой живот стал тугим, как барабан. Я сел в кресло, наблюдая, как пенится сбегающий в океан ручеёк, и в конце концов заснул.
Проснулся я от толчка в плечо и вздрогнул, увидев чёрное лицо Юрки, освещённое красноватыми отблесками костра. Был вечер. Далеко в океане, за линией горизонта, чуть-чуть розовело небо.
Мила хлопотала у костра. Приятно пахло дымком и жареной рыбой.
— Если так долго сидеть на одном месте, у тебя ноги совсем отсохнут. Вставай, вставай, волшебник!
Юрка помог мне добраться до костра. У меня было такое ощущение, словно моё тело несколько часов подряд колотили палками.
— Вы ловили рыбу? — спросил я. — А как же волны?
— А мы поворошили мозгами и придумали. Мы ловили рыбу в лагуне, моей рубашкой. Потрогай — она ещё мокрая. В океане волны, а в лагуне совсем тихо.
— Покупались, наплавались! — живо говорила Мила. — Вода такая хорошая, тёплая!
— Накупались! — с завистью сказал я. — А меня не могли позвать?
— Так ведь плавать — это тоже работа! — расхохотался Юрка и язвительно прибавил: — Впрочем, если ничего не умеешь делать, то поневоле будешь бездельничать.
— Кто ничего не умеет делать? — возмутился я.
Мила посмотрела на меня так, словно видела меня впервые:
— Борик, а что ты умеешь делать?
— Фокусы! — быстро выпалил Юрка.
Моё самолюбие было задето:
— Я всё умею делать! А вот интересно, что ты, Юрка, сам умеешь делать?
Он развёл руками:
— Ну, всего, конечно, как ты, я не умею…
Мила с укором сказала мне:
— Борик, он у нас молодец! Смотри, какой он устроил костёр!
— Подумаешь, костёр! Разве так дрова кладут? Нет никакого притока воздуха!
— Покажи, как надо! — запальчиво крикнул Юрка.
— Пожалуйста, могу показать…
Я начал показывать, и костёр, конечно, очень
