никогда не хотела говорить, было все, чего недоставало Коринне: невыразительная болтушка, забавная, но постоянно заискивавшая, пытавшаяся острить, увлеченная только собой. Но в основе стиля лежит манера держаться, а в основе манеры держаться – опыт. Манера держаться и достоинство – не одно и то же, как многие полагают. Достоинством может обладать кто угодно.
Мы обшарили кухню. Мусорное ведро пустое, холодильник заполнен наполовину, овощи заплесневели. Внезапный телефонный звонок вырвал меня из раздумий. Звонили на стационарный телефон. Кто может звонить так поздно? Вдруг она? Вдруг она знает, что мы здесь?
– Алло.
В трубке слышалось чье-то дыхание. Затем старческий женский голос спросил:
– Это кто?
– А это кто? – поинтересовалась я в ответ.
– Моя фамилия Киршнер. Живу рядом. Я увидела свет…
– А, понятно. Я дочь Коринны.
– Боже мой, а я уж подумала… Где она?
– Ну, мы просто пришли проверить, все ли в порядке.
Лоу отдернул штору и украдкой выглянул в сад.
– Ваша мать просила меня позаботиться о кошке. На выходных. А прошло уже три недели! Я такого и не припомню, она же всегда была очень ответственной…
Лоу поманил меня к себе. Снаружи у садовой калитки стояла женщина в пальто и говорила по мобильному телефону.
– Я вижу вас в окне, – сообщила соседка. – Можно мне зайти на минутку?
Лоу покачал головой.
– Скажите, а мама вам не звонила и не писала? – спросила я в свою очередь.
– Нет. А вам?
– Тоже нет.
– Думаете, с ней что-то случилось?
– Нет. Все нормально. Я позвоню, ладно? Спокойной ночи.
Я положила трубку. Лоу задернул штору. Он был признателен, что обошлось без посторонних, и я тоже. Словно мы стыдились чего-то, что происходило между нами. И сами не знали, чего же мы стыдимся.
* * *
– Может, посмотрим ее письма? – предложила я.
– Не надо.
Я положила письма на секретер в гостиной. Там все еще стоял открытый ноутбук Коринны, будто она просто вышла прогуляться. Я включила его. Запаролен.
– Ты случайно не знаешь ее пароль?
Я обернулась и увидела, что Лоу стоит на коленях перед музыкальным центром. Он удивленно поднял обложку пластинки. «Белый альбом».
– Она забыла выключить проигрыватель.
Синий огонек усилителя одиноко светился. Лоу поднял крышку проигрывателя и задумался. Потом он резко поднялся, решительно подошел к письмам и просмотрел их. Просьба о пожертвовании от «Врачей без границ». Выпуск Arte-Magazin. И письмо из банка.
Он разорвал конверт:
– Прочти. Я очки не взял.
Это была последняя выписка с банковского счета Коринны. Списания за электричество и интернет, обычные скучные вещи, которые меня не интересовали. И вдруг – снятие наличных. В гамбургском филиале, три недели назад.
– Она сняла пятьдесят тысяч евро.
– Что, черт возьми…
В голове заметались страшные мысли. Шантаж, мошенники и все в таком роде. Я заставила себя рассуждать здраво. Может, она купила машину. И поехала на Балтийское море.
Лоу разорвал следующий конверт:
– Читай!
Это была выписка с карточного счета. Я пробежала глазами несколько строчек.
– Да читай же!
Товары из «БиоМаркет», косметика, лекарства, ужин в ресторане, одежда, книги. Ничего особенного. И вдруг в самом конце:
– Люфтганза. Билет за 1960 евро.
– Куда?
– Не написано.
Лоу вырвал бумаги у меня из рук. Полистал, пытаясь расшифровать напечатанный текст, и вдруг остолбенел.
– Вот черт!
Я посмотрела на листок, который он держал в руке, и увидела последнюю строчку на последней странице:
40 000 RS Deposit, Avis Car Rental, Delhi IGI Airport.
– Индия?!
Лоу уставился на лежавшую на полу белую обложку, словно та могла ответить на мой вопрос. У меня возникло ощущение, что он знает больше, чем говорит.
* * *
Это было уже знакомое ощущение. Индия была нашей семейной легендой. И запретной темой. Год моего рождения, 1968-й. Лоу и Коринна были хиппи, отправились в Индию, познакомились там с «Битлз», а когда вернулись домой, родилась я. Можно сказать, это был миф о рождении нашей семьи. Но хоть история на первый взгляд и выглядела чудесной, на ней всегда лежала мрачная тень. Одну часть истории Лоу любил приукрашивать – Джон, Пол, Джордж и Ринго с цветочными гирляндами на шее в поисках просветления, а другой части – Марка, младшего брата Лоу, – лучше было не касаться. Они отправились в Индию вместе, но вернулся только Лоу. Лоу и Коринна больше никогда не ездили в Индию. Об индийской культуре они всегда говорили как о чем-то очень родном, словно она была частью нас. В то же время Индия оставалась ящиком Пандоры, который нельзя открывать, если не хочешь, чтобы тебя укусила живущая там змея.
И теперь у меня возникло тревожное чувство, что исчезновение Коринны не случайность. На занятиях йогой я рассказывала ученикам, что карма есть закон причины и следствия. Все, что происходит, имеет причину в прошлом и влияет на будущее.
– Что ей делать в Индии? – спросила я.
– А я откуда знаю?
Я просмотрела остальные письма. Вскрыла одно, потому что в глаза бросилось имя отправителя:
Психоанализ и психотерапия
К. м. н. Фридлинда Остервальд
Песталоцциштрассе, 11
10625 Берлин
Это был счет. За неделю сеансов. Сверху наклейка, желтый стикер: «Всего наилучшего, до среды. Ф. О.».
Счет был трехнедельной давности.
В конверте лежало что-то еще, я вытащила – рецепт.
– Что это? – спросил Лоу.
Я попыталась разобрать название лекарства и загуглила его.
СИОСЗ. Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. Входит в группу антидепрессантов третьего поколения.
– Ты знала об этом?
– Нет, она никогда ничего такого не рассказывала.
Шесть лет назад Коринна позвонила мне и сообщила, что у нее рак груди. Сказано это было спокойно, почти вскользь, сопровождалось статистическими данными, так что я ни на минуту не поверила в худшее. Даже спустя месяцы химиотерапии. Коринна не умрет, она сильная, она всегда со всем справлялась, справится и в этот раз. И она справилась. Она снова была счастлива. Беззаботна. Активна. Но какой-то незримый след, должно быть, остался. Или ее беззаботность была напускной? Почему я этого не замечала?
– Она и еще что-то принимает, – сказал Лоу и забегал по комнате, словно спорил с Коринной. – Раз в четыре недели она должна проходить терапию антителами. В таком состоянии она просто не может ехать в Индию. Вот черт! А без рецепта и таблетки не получит!
Меня пронзила боль при мысли, что я больше никогда ее не увижу. Невыносимо. Но я тут же прогнала ее. Коринна всегда была разумной, и это берегло ее от несчастий – а теперь она сама подвергает себя опасности. Может, у нее перегорели предохранители, может, она так
