земле. Отчего-то Яси была уверена, что попади она в этот туман, случится непоправимое. Только лес мог хоть ненадолго укрыть от небесной напасти, и Яси из последних сил тащила Ошию глубже в чащу.
Не останавливаться, бежать!
Огонь… Свист стрелы над головой… Эльфы на тропе, но в глазах у них вместо небесной синевы горит свирепое пламя погибающего межмирья… Настойчивый, нарастающий стук… Бессильная рука Ошии, выскальзывающая из ладони Яси… Нет, нельзя размыкать рук, надо держаться! Яси обернулась — и с ужасом увидела, как тело её сестры рассыпается пеплом. Осталась лишь рука — обугленная, страшная. Вскрикнув, Яси отбросила её прочь.
Стук не утихал. Это капли огненного дождя колотят по листьям, выбивая смертельную дробь! Споткнувшись о корень, Яси почувствовала, что падает, дико вскрикнула и… проснулась. От ночного ужаса остался лишь стук.
«Просто сон, — подумала она с облегчением, смахивая со лба холодный пот. — И в дверь стучат. Интересно, кому не спится в такую рань?»
Тихо, на цыпочках Яси подошла к двери и принюхалась по-особому, как учил её в снах Полночный Волк. Если представить себе, что ты вовсе не девочка, а волчица, что серая пушистая шубка покрывает твоё тело, можно почувствовать запахи, идущие от чувств и мыслей живых существ. Запах страха, усталости, любопытства… Ранний посетитель пах беспокойством и, несомненно, был Яси хорошо знаком.
За дверью стояла супруга лорда, управляющего эльфами этих мест.
— Доброго утра, леди Сиана, — поприветствовала её Яси, приглашая войти. Однако эльфийка не спешила переступать порог.
— Благодарю за пожелания, но боюсь что вести мои не добры. Твоя сестра совсем плоха, Яси. В бреду она говорит странные вещи: то зовёт собирать ополчение, то молит всех покинуть лес, то зовёт кого-то, называя странными именами… Мастер Элерим советует тебе посетить её как можно скорее.
— Ошия в самом деле сказала всё это?
— Так и есть, — отозвалась Сиана укоризненно. — У бедняжки сильный жар, она слабеет на глазах. Поторопись, Яси, если хочешь успеть повидаться с ней.
— О, конечно! Не волнуйся, я мигом! — радостно воскликнула Яси и кинулась собирать свой нехитрый скарб: красные и зелёные нитки, речные ракушки, полосатые камешки из реки, мешочки сушёных трав.
«Возможно, душа Ошии, наконец, просыпается, — думала она. — Как же долго я этого ждала! Надо сплести ей оберег, отгоняющий дурные сны, и напоить зельем, которое вчера сварил Элерим».
* * *
Пробудившееся сознание мучилось, оказавшись запертым в неловком и слабом человеческом теле. Оно горело в огне лихорадки, а перед мысленным взором сменяли друг друга навязчивые видения: лес горел, звери мчались прочь от жаркого пламени, зловещий шёпот сменялся нарастающим рёвом: «Ты проигр-р-ала! Дети Тифинэ-э-эры никогда не вер-рнутся в свой мир-р-р».
Но разве сердце матери способно принять поражение⁈
Когда-то давно Рша была Хранительницей иного мира. Под ярким сиреневым небом Тифинэры никогда не наступала тьма. Близкое жёлтое светило, опускаясь за горизонт, сменялось своим дальним белым близнецом, жизнерадостный яркий свет дня сменялся нежным, ласковым светом ночи. Лишь в плотной сени деревьев родного Рше леса, покрывающего центральное ядро её мира, царила приятная полутень. Здесь лапы драконицы нежились в синем мхе, а лучи солнц поочерёдно украшали длинными пятнами света разноцветные стволы её созданий, плоть от плоти её. С каждым деревом тонкая магическая нить соединяла Ршу, каждому эта связь позволяла отдавать силу жизни со щедростью и забирать с благодарностью.
Несколько взмахов могучих крыльев, и на горизонте каждой из четырёх сторон света материнский взгляд упирался в рельефные очертания плывущих в зыбком пространстве детей Хранительницы. Острова — основы Тифинэры, такие похожие на ядро, но такие разные: воздушная отзывчивая Мила, алая Любовь с её горячими источниками и огненными гейзерами, плотная зелёная Терра, где не смолкало пение птиц, и старшая дочь — Великая Душа, тёмная, как озёра-колодцы её острова, и живая, как водопады.
Но зло пришло в Тифинэру, похитило дочерей Рши, заставив тех вновь обернуться драконьими яйцами. Это спасло им жизнь, однако, с тех пор, как Острова-основы пали, осыпавшись прахом, скорлупа лишь отчасти защищала детей Тифинэры, а их силой теперь питалось ненасытное зло. Украденное могущество позволило Хаосу скрыть дочерей от материнского ока, с тех пор Хранительница не знала покоя, следуя из мира в мир в поиске пульса своих детей. И вот наконец-то она нашла — её дочери здесь, пленники чужой воли.
Но как их спасти? Магия Рши — источник жизни Тифинэры, а дающее жизнь не до́лжно её забирать. Стоит поддаться ярости — иссякнет магия, обезумеет Рша, песком развеется Тифинэра. Так как же быть, если разум местных существ оказался хрупок и уже отравлен злом?
Быть может, эта девочка, Яси, заглянувшая в межмирье, а сейчас ухаживающая за той, второй, такой похожей на неё саму… Быть может Яси услышит Ршу и станет проводником её слова? Драконица чувствовала связь лекарки с дорогой в межмирье, с сестрой… Пытаться спасти её уже не имело смысла, искра девчонки неумолимо гасла… А потому Хранительница рискнула и на последнем проблеске заполнила собой это слабое существо.
* * *
Яси сидела у постели сестры и плела из перьев и ниток оберёг. Внезапно глаза больной широко распахнулись. Заметив это, Яси с улыбкой показала ей свою работу:
— Видишь? Уже действует. Но зелье от лихорадки тебе всё равно придётся выпить.
Странные золотые глаза скользнули по Яси от макушки до пят и обратно.
— Эй, Ошия, ты узнаёшь меня? Это же я, твоя сестра, Яси Атай-тар. Почему ты так странно смотришь?
А про себя Яси подумала: «Надо будет сказать мастеру Элериму, что у Ошии изменился цвет глаз. Вдруг это важно?»
Ничего не ответив, Ошия поднесла руки к лицу и принялась изучать, словно до этого никогда в жизни их не видела. Так же медленно она ощупала свои щёки, ущипнула брови и даже засунула пальцы в рот.
Яси нахмурилась. Поведение Ошии было совсем не нормальным. Уж не вселился ли в её тело злой дух? Представив, как на спине вырастает пушистая серая шубка, а нос становится мокрым, Яси принюхалась: пахнет ли душой человека? Ах, пахло совсем другим! Яси вскочила и, уронив оберег, попятилась к выходу.
Ошия дёрнула себя за ухо, потом за волосы, пошевелила ногами и вдруг, резко сжавшись в клубок, перекатом села на корточки. Пригнув шею, она стала обнюхивать себя, но заметив движение, подняла взгляд.
«С-с-стой!» — раздалось в голове у Яси.
— Кто ты? — спросила та шёпотом, осторожно и очень
