треском падает под его копытами. Не зря говорят, что у носорогов плохое зрение, но при их массе и габаритах — это уже вовсе не их проблемы.
А на звере восседает лорд Химериэль.
Лорд-губернатор склоняет голову и произносит, будто заглянул на чаепитие:
— Здравствуйте, король Данила. Я бы хотел взглянуть на Серебряного Луча, если вы не против.
* * *
Друзья-мазаки, поддержите плиз серию своим чистосердечным лайком! И тогда Змейка, может быть, принесет вам кофе в постель!
Глава 2
Пустыня, Та сторона
— Хо-хо-холода не хватает, — проворчал Ледзор Одиннадцатипалый, окидывая взглядом бескрайнюю пустыню, сразу начинавшуюся от береговой линии. Кожа морхала скучала по привычному морозу, а вместо этого вокруг пекло и духота.
Пришлось им с Кострицей использовать портальную статуэтку и очутиться в этом пекле — следы Феанора привели именно сюда, и граф Данила лично велел им проследовать в пустыню и найти пропавшего альва.
— Лучше бы снова в Антарктиду махнули, — проворчал Ледзор, вытирая пот с лба. — Там хотя бы честный холод, а не это коварное дыхание пекла. Ненавижу жару, хрусть да треск!
Кострица, привычно игнорируя его ворчание, кивнула на горизонт, где, будто игрушечные, виднелись убогие хижины.
— Перестань ныть. Вон деревушка на берегу, туда и держим путь.
Они двинулись к поселению, и на полпути Кострица, скользнув взглядом вниз, хмыкнула:
— Сам ведь оделся, как на Ямал. Сапоги кожаные зачем напялил? Сюда в сандалиях ходят.
Ледзор фыркнул.
— А куда мне, по-твоему, отвёртку вставлять? Я её за голенищем сапога всегда ношу, — буркнул он.
— Зачем тебе отвёртка? — удивилась Кострица.
— С Данилой как-то одному Демону ей по ушам удачно надавали, так с тех пор и ношу. Греет душу воспоминание.
Кострица смерила его недовольным взглядом, но промолчала. До деревни оставалось уже меньше сотни шагов.
Там, под покосившейся пальмой, сидел на лавке сухой чернокожий бедуин с седой бородой. Едва завидев путников, старик заорал:
— Эй, красавица! Не хочешь в мой гарем? К хозяйству пристрою, будешь моих верблюдов пасти. Сыта будешь каждый день!
Ледзор насмешливо остановился перед ним, скрестив на груди руки.
— Эй, внучок, а ну не заглядывайся на чужих женщин, — рявкнул он. — Больно резвый для своего возраста.
Бедуин-старик прищурился, вглядываясь в мускулистого гиганта, и фыркнул:
— Ты чего, бородач, внучком меня называешь? Я тебя старше!
— Нет уж, внучок, не старше, хо-хо, — отозвался Ледзор. — Я таких, как ты, ещё в колыбели видал.
Кострица раздражённо махнула рукой:
— Хватит хвастаться, Одиннадцатипалый. Дедушка, нам нужен остроухий альв. Не проходил тут мимо вашей деревни?
Бедуин сразу подобрел:
— Так вы из людей конунга Филинова, значит?
Ледзор хмыкнул:
— Хрусть да треска, верно. А ты как догадался, а?
Старик, почесывая бороду, усмехнулся:
— Так ваши тавры часто тут мимо проплывают, уценённый товар нам почти даром отдают — всё равно им дороже тащить обратно. И вообще с нами хорошо обходятся. Мы знаем, кто такой конунг Данила — про него много хорошего слышали. И знаем, что он объединил остроухих нелюдей. Ну, а раз ищете такого же ушастого, может быть, вы и его люди. Логично ведь?
Ледзор со скукой спросил:
— Логично. Так что в итоге? Не слышал ты про нашего остроухого?
Бедуин насупился, почесал седую щеку и медленно кивнул:
— Был один такой. Псих настоящий. Представляете, пытался заставить здоровенного скорпиона — ну такого, что полдеревни на спине уместится — плавать в море. А тот монстр воды боится пуще огня, сразу на берег выскакивает, как только лапы намочит. А остроухий всё его кораблём называл, упирался. А потом, гляжу, махнул рукой и решил, что у него, значит, сухопутный корабль. Во как.
Ледзор только усмехнулся, качнув бородой:
— Ох, припекло нашего Феанора, видать, капитально.
Бедуин продолжал, почесывая затылок:
— Да-да, стал он с этим скорпионом по деревням таскаться. И предлагать свой «сухопутный корабль» в обмен на обычную лодку. Только стоит ему показаться на горизонте, как всё село пустеет — кто на лодках в море, кто на верблюдах в пустыню. И нас он тоже почтил визитом. Мы тогда всё бросили и только недавно осмелились вернуться.
Кострица хмуро кивнула:
— В какую сторону он пошёл?
Бедуин махнул рукой вдоль береговой линии, на запад:
— Туда, вправо по побережью. Ещё спасибо, что он, кажись, дальше ушёл.
— Благодарю, уважаемый, — коротко бросила Кострица.
Ледзор вздохнул, сплёвывая в песок:
— Хрусть да треска! Главное, чтобы нам самим так голову не напекло, как нашему Воителю.
Кострица только фыркнула:
— Давай шевелись, философ. А вы, уважаемый, продайте нам пару верблюдов.
Бедуин оживился:
— Хорошо. Для людей конунга Филинова — скидка. Отдам за полцены.
Ледзор приподнял бровь:
— А с чего вдруг такая щедрость?
Старик, сверкнув глазами, ухмыльнулся:
— Так я же говорю: ваши тавры нам часто забрасывают уценённые товары или вовсе бесплатно отдают. А уж сколько раз помогали… Вот и мы конунгу Даниле только самого хорошего желаем. Пускай у него будет побольше жён и побольше верблюдов.
* * *
Лорд-губернатор Химериэль, сидя на чёрном носороге, поднимает руку, и на неё садится металлический орёл, пикировавший с неба. Показуха какая-то. Нафига сейчас ему этот орёл? Пытается продемонстрировать, что умеет приручать специфических зверей? Он небрежно бросает мне свысока:
— Я хотел повидаться со старым знакомым, король Данила. С Серебряным Лучом. Разрешите взглянуть на него?
— Смотреть можно, трогать нельзя, лорд Химериэль, — лениво отзываюсь я и киваю в сторону Белогривого, который уже успел телепортироваться ко мне на грохот носорожьих ног. Видимо, спринт подумал: вдруг драка началась и нужна его помощь мне, как ездового зверя.
— Ну здравствуй, Серебряный Луч, — хмыкает Химериэль, свирепо глядя на коня. — Помнишь меня? Конечно же должен!
Материализовавшийся Белогривый глядит на лорда-губернатора и переводит вопросительно взгляд на меня, мол: «Шеф, это кто вообще такой?». Я пожимаю плечами: сам без понятия, только сегодня с ним познакомились как с местным чиновником.
— Похоже, вас не узнали, лорд-губернатор, — сухо замечает леди Гюрза, но в её глазах угадывается насмешка.
Химериэль, нахмурившись, сжимает ногами бока носорога и цедит:
— Как не узнали? Да нет, он, должно быть, просто в ступоре от ужаса!
Белогривый, потеряв интерес к «человекам», принимается щипать траву от скуки.
Я пожимаю плечами:
— А может, лорд-губернатор, вы обознались и приручали другого спринта?
Лорд-дроу
