Не думаю, что этот поднос в надежных руках.
Он без усилий поднимает его одной рукой, балансируя над толпой, а второй берет меня за запястье.
— Куда нести?
Сердце делает сальто, но я лишь сильнее сжимаю его пальцы и веду к нашему столику, слишком благодарная, чтобы спорить, и слишком пристыженная, чтобы сказать хоть слово.
Когда Адам замечает меня, он радостно машет рукой… но его улыбка исчезает, как только он видит незнакомца, чья рука все еще лежит в моей.
— Райя, — произносит он напряженно, едва тот ставит поднос на стол. — Кто это?
— Лекс, — отвечает незнакомец. Голос у него глубокий, уверенный, но теперь в нем появляется некая угроза. Это имя ему идет — одновременно дерзкое и сильное, как и он сам.
Я виновато улыбаюсь:
— Я… эм… случайно пролила на него шоты.
Только сейчас я осознаю, что все еще держу его за руку. Поспешно убираю ее, и Лекс тут же наклоняется ближе, его губы почти касаются моего уха, посылая волну мурашек вниз по позвоночнику.
— Райя, — медленно повторяет он, словно пробует имя на вкус. — Это твой парень?
Из моих губ вырывается тихий смешок. Я качаю головой и разворачиваюсь к нему, наши тела почти соприкасаются.
— Нет, — отвечаю, уже привыкшая к подобным догадкам. — Мы просто лучшие друзья.
Лекс изучает меня долгую секунду, в его глазах вспыхивает что-то похожее на удовлетворение.
— Хорошо, — произносит он почти рыком.
— Почему? — спрашиваю я, не в силах скрыть флирт в голосе.
Он усмехается, его рука скользит мне на талию.
— Он кажется хорошим парнем. Мне бы не хотелось быть причиной его разбитого сердца.
Я ошарашенно округляю глаза. Лекс тихо смеется, поправляя выбившуюся прядь волос за мое ухо.
— Лекс, — повторяю я, пробуя, как звучит его имя. — Смело с твоей стороны думать, что у тебя вообще есть шанс.
— Хочешь поспорить, что к концу ночи ты передумаешь? — Он скользит взглядом по своей испорченной рубашке. — И не просто из жалости.
Я уже собираюсь дать ему от ворот поворот, когда мой взгляд цепляется за эмблему на пуговице его рубашки — золотого ворона.
— Это… Это рубашка от Raven Windsor Couture, — выдыхаю я, шок вытесняет флирт.
Эти рубашки нельзя просто так купить — они все шьются вручную и распродаются за считаные минуты, а список ожидания растягивается на месяцы.
— Боже, мне правда так жаль! Позволь мне возместить ущерб! — восклицаю я, снова изучая рубашку, после чего прищуриваюсь. — Ну, если она настоящая, конечно.
Мои пальцы рассеянно скользят по испорченной ткани его рубашки, пока Лекс не перехватывает мое запястье, прижимая мою ладонь к своему обнаженному под тонкой тканью торсу. Я вздрагиваю, осознавая, что вообще делала.
— Уверяю тебя, она самая что ни на есть настоящая, — усмехается он, его голос звучит низко и с легким вибрато. — Но не переживай.
Его хватка крепнет, и он делает еще один шаг ко мне.
— Однако… если ты действительно хочешь загладить свою вину, у меня есть одна просьба. Что-то, чего нельзя купить за деньги.
Я приподнимаю бровь, мое любопытство мгновенно пересиливает осторожность.
— Просвяти меня. Чего же ты хочешь? — спрашиваю я, уже готовясь к неизбежному разочарованию от его, без сомнения, пошлого ответа.
Лекс неожиданно ухмыляется, его пальцы мягко скользят между моих, сплетая наши ладони прямо у него на груди.
— Сыграй со мной в «Правду или Вызов», — произносит он, и я моргаю, не веря своим ушам.
— Что?
— Шесть раундов. По одному за каждый шот, который ты разлила на меня.
Глава 4
Лекс
— Правда или вызов? — повторяет Райя, и в ее потрясающе темных глазах сталкиваются любопытство и облегчение.
Она была великолепна на фотографиях из досье, которое я на нее заказал, но вживую — просто нечто. Очевидно, никакая камера не способна передать ее истинную красоту.
Я улыбаюсь ей, убирая с ее лица темные, растрепанные ветром пряди, гадая, что она ожидала от меня услышать. Но я бессилен против этого проклятого ветра, который продолжает играть с ее волосами.
— Я слишком многого попросил?
Она качает головой и улыбается — и я теряю дар речи. Черт. Я думал, что она уже и так чертовски красива, но потом она, блять, улыбнулась. Полный провал. Я не должен был так очаровываться собственной будущей женой.
— Вовсе нет. Давай сыграем, но с небольшим изменением: на каждый вопрос «правда» отвечаем оба.
Я киваю, полностью выбитый из колеи. Я даже не планировал с ней сегодня разговаривать, а уж тем более не ожидал, что она буквально врежется в меня. Все пошло не по сценарию, но я буду полным идиотом, если упущу этот шанс.
— По рукам. Итак, Райя… правда или вызов?
Она изучает мое лицо, и во мне растет тревога. Она узнала меня, даже сквозь маску? Может, стоило назвать фальшивое имя? С ее уровнем образования и связями вычислить меня не составит труда. Да, я не настолько медийная персона, как мои братья и сестры, но полностью скрыться мне тоже не удалось.
— Правда.
Я ухмыляюсь и делаю шаг вперед, пока ее грудь не касается моей. Ее глаза расширяются, и сердце начинает стучать быстрее, когда я кладу руку ей на поясницу и склоняюсь ближе.
— Ты действительно свободна, Райя? Твой дружок сверлит меня взглядом с того самого момента, как мы взялись за руки, и я даже не знаю, что думать.
Она приподнимает бровь, оглядывается через плечо и ловит взгляд того самого парня. Тот мгновенно отворачивается, а потом неуверенно улыбается.
Чистое, неприкрытое удовольствие охватывает меня, когда Райя кладет ладонь мне на грудь и, медленно скользя вверх, обхватывает затылок. А затем снова поворачивается ко мне.
Во мне мгновенно вспыхивают собственничество и сильное желание, когда она поднимается на цыпочки, чтобы прошептать мне на ухо, ее голос едва слышен из-за громкой музыки в баре, и это застает меня врасплох.
— Адам и я дружим со школы. Мы очень близки, но между нами никогда ничего не было и не будет. Я абсолютно свободна.
Мои плечи невольно расслабляются, и моя собственная реакция меня удивляет. Кажется, не должно иметь значения, есть ли у нее чувства к кому-то другому, но мысль о том, что моя жена может тосковать по другому мужчине, вызывает во мне раздражение,
