ответа.
Однако пустая миска с водой говорила сама за себя. Я поднялся с места, подошел к емкости и вылил туда остатки воды из своей фляжки. Кобель тут же наклонился, толкнув меня своей башкой и принялся лакать.
- Хороший парень, - пробормотал я, и потрепал ее за ухом. – Хороший пес… Умная собака…
Однако покидать пещеру без запаса воды было нельзя. Хорошо, что тут же оказался источник – с потолка довольно бодро текла прозрачная струя, которая на секунду задерживалась в каменной чаще прежде чем утечь сквозь дыру в полу.
Воду вчера проверили счетчиком Гейгера, да и вечером и ночью ее пили, и никто не умер. Да и то, что собака стала лакать воду из моей фляги, а она была из этого самого источника и набрана, многое говорило…
Только чего собака сама не преодолела сотню футов и не напилась из чаши?
Я бросил взгляд на пса, который посмотрел на меня в ответ своими смышлеными глазами, и все понял. Умное животное: приказали сторожить – сторожит.
Усмехнувшись своим мыслям, я двинулся в глубь пещеры мимо спящих людей, подошел к источнику и подставил горлышко фляги под струю прохладной воды. Дождался, пока емкость не заполнится, завернул крышку и пошел назад.
У едва тлевшего костра я заметил фигуру мужчины. Пригляделся и узнал обтекаемые формы боевой брони. Хорошая штука, но до чего же дорогая. Давным-давно я бродил по рынку Шейди Сэндс, облизываясь на крутые пушки и экипировку. Был там и один комплект такой брони, только без знаков различия. И просили за нее уж совсем непомерную сумму – шесть с половиной тысяч долларов. Годовой бюджет средней семьи из пригорода.
Я понял, что до этого момента даже не задумывался, какую зарплату нам будут платить.
- Не спится, Михаил? – я узнал голос лейтенанта Александера. Похоже, что рейнджер обладал очень острым зрением, раз смог узнать меня в почти кромешной темноте.
- Да, сэр, - ответил я.
- Да, какой я тебе сэр, - махнул он рукой. – Есть хочешь? Присаживайся к костру.
Я не преминул воспользоваться предложением, только сходил до своего спального места, да взял мешок, чтобы было на чем сидеть. Мать с детства орала на меня, мол, не сиди на холодном, я еще внуков хочу понянчить. Попутно прихватил из рюкзака сверток с остатками еды.
Стоило мне занять место у костра, как рейнджер протянул мне завернутый в кукурузную лепешку кусок вяленого мяса. Я же поставил на пол раскрытый холщовый мешочек, заполненный дольками сушеного мутафрукта.
- Угощайтесь, - сказал я.
- Спасибо, - кивнул Александер. Хоть я и не видел этого в темноте, но был уверен, что он улыбается. – Слушай, Михаил, я вот хочу спросить. Ты сам-то рад, что тебя отправили в Нью-Рино?
- Нет, - мотнул я головой и откусил кусок лепешки. – А вы разве рады?
- Я – другой разговор, - рейнджер взял кусочек мутафрукта и сделал глоток воды из своей фляги. – Всю жизнь в строю, куда отправили, туда и идем. Но ты-то другое дело. У тебя вся жизнь впереди.
- В смысле? – не понял я.
- Мне уже приходилось бывать в этом городе, - пожал плечами Александер. – И, скажу честно, это не просто притон. Это место полно соблазнов. Полная противоположность Шейди Сэндс, там есть все, что недоступно нашим гражданам. Буквально все. А они отправляют туда молодых парней, - он помотал головой и добавил. – И этого Брюса, черт… Знаешь, я уверен, что город пережует и проглотит большинство из вас. Он опаснее Ванаминго, даже опаснее чем Коготь Смерти – он не бросится на вас сразу, чтобы сожрать, вы сами будете готовы сунуться ему в пасть.
- И что же нам делать?
- Не знаю. Следить за собой. Помнить, кто ты есть, не забывать о корнях. Знаешь, я долго служил вместе с твоим отцом. Он был честным малым, но очень уж резким. Боевитым, знаешь.
- Я не помню его, - я помотал головой. – Совсем ничего.
- Но, в этом и дело. Если бы он больше думал о тех, кто ждет его дома, то, может быть у вас с Валентиной все сложилось бы иначе… Нет, ты не думай, он был отличным рейнджером и хорошим солдатом, и все, что он делал для Республики, он в той или иной мере делал для тебя с матерью. Но, будь он немного осмотрительнее, то, скорее всего, вернулся бы домой живым.
Я задумался. Мне никогда не приходило в голову смотреть на эту ситуацию с такого ракурса. Ведь действительно, геройски погибнув, отец очень сильно усложнил нам жизнь.
Александер, кажется, понял, о чем я задумался и продолжил завтракать. Я же забыл и о лепешке, и о сушеных мутафруктах, полностью погрузившись в размышления. Вспоминал годы, проведенные без отца, и думал, как все могло сложиться.
От мыслей меня отвлек подошедший к костру рейнджер, на ходу разматывающий шемах. Он стащил с лица защитные очки, уселся прямо на пол и сказал:
- Буря утихла. Будем поднимать народ?
- Подождем для гарантии с полчаса еще, - ответил Александер, бросив взгляд на часы. – Да и пусть пыль осядет, нечего ей дышать. Тогда пойдем.
***
Мы добрались до места только к ночи, когда солнце уже село, а жара сменилась диким холодом. Перепады температуры медленно убивали меня на протяжение всего перехода, и я уже мечтал о дне, когда мне не придется закутываться в два одеяла, чтобы нормально поспать.
Нью-Рино встретил нас заревом неоновых вывесок и столбами дыма от множества костров. Большинство домов смотрели на нас пустыми глазницами выбитых стекол, электричество было в единицах. Улицы были освещены, но фонари не горели примерно через один и выглядело это более чем зловеще.
- «Улица Девственниц» - прочитал Каноль надпись на табличке.
- И тут же бордель, - усмехнулся Галлас.
По правую сторону от нас было приземистое здание, вывеска на котором гласила «Кошачья лапка». В витринах стояли полуголые девицы, размалеванные как проститутки. Впрочем, в их роде деятельности я и не сомневался.
Слева была автостоянка. Сейчас на ней располагался с десяток повозок, вокруг кишел народ.
- Люди из Хаба уже прибыли, - заметил Александер. – Но они и вышли раньше.
- Вот и хорошо, - кивнул канцлер Брюс. – Значит, они уже работают. Надо скорее размещаться и начинать работу, мы и так опоздали.
Я
