Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
«Надеюсь, летать ты не умеешь…»
Летать, наверное, нет, но прыгал рогатый отменно.
Не успел наёмник понадеяться на двигатель машины, как коротышка с грохотом приземлился на крышу.
– Дерьмо…
Жаль, конечно, что последним в жизни человек произнёс ругательство, но что делать – так получилось.
– Дерьмо… – простонал похолодевший Ворон.
Сначала похолодевший от страха, а всего через мгновение, сразу после того, как чёрный клинок вонзился в его темя, наёмник стал терять температуру уже по другой причине.
Тело Ворона обмякло, руль освободился от ослабевших рук и крутанул в сторону, педали также вышли из-под контроля, и через несколько секунд осиротевший автомобиль медленно остановился, упершись бампером в кучу мусора. Голем подождал, пристально вглядываясь и вслушиваясь в тишину ночи, затем трижды повернул крупный красный камень в рукояти меча, и машину окутал бордовый вихрь портала, съевший всё, кроме следов на грязной дороге. Но завтра по ней проедут грузовики и последние метки ночной трагедии сгинут под их строительной тяжестью.
«Вот и всё…»
Трудно сказать, когда именно приходила эта мысль: когда он ещё был «им» или когда уже становился собой, возвращаясь из невероятного, полного необыкновенных чувств и удивительных, невозможных нигде более ощущений приключения, которое называлось обращением. Когда возвращался «из него»… возвращался оттуда, где становился другим, оставаясь самим собой.
Шарге не вдавался в подробности невероятного изобретения, не рассказывал о технических деталях, однако на бога старый Винсент не походил даже по человским меркам, не говоря уж о Тайном Городе, вот и получалось, что таинственное обращение стало результатом пытливого ума и все его загадки можно разрешить в соседней лаборатории, но… Но Магир Турчи всё равно считал обращение мистическим, необъяснимым действом, и ничто на свете не могло его разубедить.
«Вот и всё…»
Наверное, он начинал эту мысль, будучи «им», а заканчивал, возвращаясь в себя. Когда делал судорожный выдох, затем – короткое, но резкое движение вперёд, машинальное, ненужное, и именно тогда, наверное, в голове звучало:
«…и всё…»
А потом движение вперёд заканчивается так же резко, как началось. Магир замирает, откидывается назад, на широкую спинку кресла, и спокойным – теперь уже никакой резкости! – жестом снимает с лица чёрные очки, довольно крупные, с плотными шторками. Бездумно смотрит на своё отражение в начищенном до блеска стекле и победоносно завершает мысль:
«…получилось!»
Именно этой мысленной фразой Магир всегда заканчивал пребывание в «нём». И трудно сказать, к чему именно она относилась: к тому, что осталась в прошлом очередная кровавая акция, или же к тому, что ему удалось вернуться. Снова стать самим собой. Избавиться от необъяснимых чувств и невозможных ощущений. Таких пугающих и таких притягательных…
Перед каждым обращением Турчи обязательно пронзала паническая мысль: «Вдруг не вернусь?» – однако жажда стать иным перевешивала сомнения.
А страх лишь добавлял адреналина.
– Прекрасно, прекрасно…
Переход «в другого» происходил молниеносно, а вот возвращение занимало некоторое время. Первые десять-двадцать секунд Магир почти не ориентировался в пространстве и, несмотря на широко раскрытые глаза, ничего перед собой не видел. Точнее, видел, но мозг отказывался воспринимать картинку, продолжая транслировать последние кадры пребывания в «другом»: окровавленные тела, охвативший автомобиль огонь, а главное – не ощущаемое никогда прежде, до знакомства с Шарге, наслаждение смертью врага. Невозможное для шаса. Сладкое для Магира…
Для уничтожения следов юноше приказали использовать «пожиратель», превращающий любое вещество в мелкую серую пыль, выдали артефакт, но Турчи нравилось наблюдать за тем, как свирепый огонь обгладывает тела, и потому сначала он устраивал жертвам аутодафе.
– Прекрасно…
Магир нащупал лежащий справа футляр, убрал в него очки, вздохнул, крепко зажмурился, а когда снова распахнул глаза, увидел ставшее привычным окружение: удобнейшее кресло, в котором сидел он, удобнейший диванчик напротив, небольшой столик и закрытый ноутбук на нём, ящички вдоль стен, в которых хранилось оружие и оборудование и в один из которых, в ближайший, Турчи опустил футляр.
Аккуратно закрыл крышку полированного дерева, провёл по гладкой поверхности рукой и задумчиво повторил:
– Прекрасно…
Он был почти счастлив.
* * *
База дружины домена Кузьминки
Москва, Ставропольский проезд,
23 июня, четверг, 09:54
– И наши уже начали истреблять подозрительных челов? – удивился Сдемир.
– Конечно начали, – мягко улыбнулась Всеведа. – Ярга терпеть не может лентяев, и потому его приказы исполняются точно в срок.
– Всё просто, – добавил барон Витенег. – Так бывает, если создать хорошую организацию и подобрать правильных помощников.
– Я не то имел в виду, – смутился молодой люд. Слегка покраснел и запустил широкую, лопатообразную ладонь в растрёпанные волосы. Выдержал паузу и вновь обратился к жрице: – Ты сказала, что заурд совсем недавно узнал об опасности, и…
– И его подданные уже занялись вопросом, – кивнул барон Витенег. – Всё нормально, сын, так и должно быть.
Он допустил бестактность: ответил, несмотря на то что вопрос предназначался жрице, однако никто из присутствующих не сделал главе домена замечание, ни его сын, ни его главная колдунья.
– Могу только повторить, Сдемир: Ярга терпеть не может лентяев, – скупо добавила женщина. И вежливо улыбнулась.
Несмотря на возраст, а жрица уж восемь лет как разменяла сотню, выглядела Всеведа превосходно. Густые светлые волосы, заплетённые в строгую косу, блестели, словно у девицы на выданье, и такой же молодой свежестью дышала загорелая кожа. Тонкое лицо отличалось элегантной, «вечной» красотой, которая пребудет с женщиной до самой смерти: большие зелёные глаза, тонкий нос, идеально вычерченные губы… Могло показаться, что образ Всеведы – плод старания пластических хирургов, однако в действительности медики к жрице не прикасались: в Зелёном Доме редко встречались уродины.
В обычных обстоятельствах женщина отдавала предпочтение современным деловым костюмам от лучших портных Тайного Города, однако на совещания с консервативным бароном всегда надевала строгое платье жрицы: закрытое, зелёное, расшитое тусклым золотом и без каменьев. Так же скупо с украшениями: только серьги и всего одно кольцо, подарок любимого.
Однако простота облачения не влияла на облик: Всеведа производила впечатление даже по меркам людов, и знала, что нравится Сдемиру. При этом, несмотря на его репутацию завзятого бабника, не отталкивала, а с удовольствием купалась в обожании юноши.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
