Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Полоска желтого света под дверью пресеклась двумя темнымитенями. Человек остановился за дверью.
Алька пыталась закричать, но панический страх залил роттеплым жирным бульоном, запечатав его, будто воском, и Алька могла толькосудорожно дышать носом. Ни один звук не рождался в ее горле.
Дверь открылась вполне обыденно, даже не скрипнув, ичеловек, зашедший в комнату, первым делом включил свет. Алька зажмурилась, нотут же открыла глаза – с закрытыми было совсем жутко.
Свет внес свои коррективы в окружающую действительность.Правда, небольшие. Все оказалось почти так, как увиделось Альке в темноте. Воттолько ковры были не темными, а обычными старыми настенными коврами снепременным геометрическим и растительным узором, ярким, как крылья бабочки. Вуглу комнаты стоял вполне современный комод, а возле него – столик на однойножке, на котором пузато отсвечивала стеклянная ваза. Из вазы торчалискусственный подсолнух. Два стула под книжной полкой отчего-то не стояли, алежали на боку, и с ее места Альке было видно, что ножки покрывает толстый слойпыли. Без всякого сомнения, это была не квартира, а дом, и если не считатьотсутствия окон и чрезмерного пристрастия хозяина жилища к коврам, всеостальное вокруг Альки было совершенно обыденным. Но от этой обыденности ейстало страшнее, чем если бы она очутилась в каменном мешке с пропастьюпосередине.
И человек, который зашел в комнату, тоже был обыкновенным.Теперь, когда она могла как следует рассмотреть его, стало понятно, что емуоколо двадцати с небольшим. Отросшие темные волосы были по-женски перехваченынадо лбом ободком, и Алька подумала с ненавистью и страхом, что он отрастил ихнарочно, чтобы попадать в образ «парня-с-гитарой», хотя на самом деле они емумешают. В его лице нельзя было зацепиться ни за одну черту, так все было соразмернои правильно: и ровный прямой нос, и аккуратно собранные под носом розовые губы,и лоб безупречно отмеренной высоты… Словно кто-то с циркулем и линейкой собиралэто лицо, подгоняя все его части друг под друга, и тщательность мастеракаким-то образом передалась его творению.
От него веяло правильностью, а еще опрятностью иаккуратностью. Не осталось никакой небрежности, размашистости движений, и былостранно вспоминать, что этот самый человек вскидывал голову, чтобы красиворазлетелась челка, и смеялся над глупыми Викиными шуточками, похлопывая себя поколенке.
Альке почудилось что-то неуловимо знакомое в его лице, но ейбыло не до того, чтобы сравнивать его с известными актерами. Он немного постоялвозле двери, глядя на нее, затем подошел к книжной полке, поднял один изстульев, поставил неподалеку от ее кушетки и уселся задом наперед,облокотившись подбородком на спинку. Губы он вытянул трубочкой и принялсяразглядывать Альку.
Она вжалась спиной в кушетку в тщетной и бессмысленнойпопытке избежать его взгляда. В нем отражалось удовлетворение хорошо поевшегочеловека, который рассматривает многообещающий десерт и выжидает время, чтобыприступить к нему.
– Как тебя зовут? – спросил он, приветливо, почтиласково улыбнувшись.
Алька почувствовала, что откуда-то из глубины в нейподнимается смех, и ей стоило больших трудов сдержать его. Смех распирал ее, иона ощутила, как задергалось веко под левым глазом, хохоча по-своему. «Как тебязовут!» Удачное начало для знакомства.
– Ну так как? Скажи.
– Алла, – выговорила она, задавив истерику, и самауслышала, что шепчет, а не говорит.
– Алла… – Он нахмурился. – Нехорошее имя.Неправильное. Придумаем другое.
Он встал, наклонился к ней, и, прежде чем Алька успелапонять, что ее ждет, и испугаться, потрепал ее по щеке. Она дернулась с такойсилой, что кушетка под ней пошатнулась.
– Фу! Нельзя! Глупая девочка!
Алька застыла, боясь даже сглотнуть.
– Будешь других ловить, поняла? Будешь со мной бегать,охотиться… Раз схватишь, второй вцепишься, а там уже и полегче пойдет…
Она не понимала, о чем он говорит, но выражение его лицапугало ее больше, чем бессмысленные слова, в которых она чувствовала угрозу.Глаза у него поплыли, на губах появилась полуулыбка, и пальцами он начал делатьстранные жесты: что-то скручивать, растягивать, теребить. Он снова провелладонью по ее щеке, и она ощутила влажность его вспотевшей руки. Алька лежала,не шелохнувшись, чувствуя себя как человек, по которому ползет гадюка илидругая ядовитая тварь вроде скорпиона.
– А, вот что! – озабоченно сказал парень, когдапальцы его коснулись воротника Алькиной рубашки. – Это лишнее. Не нужно,один вред!
Он встал и быстро вышел из комнаты, не забыв выключить свет.
Как только дверь за ним закрылась, Алька обессиленно закрылаглаза. Детская надежда на то, что все это – только кошмар, и когда онапроснется, все закончится, жила в ней недолго – не больше нескольких секунд.Затем нос уловил те же запахи, что она почувствовала после того, как очнулась,и здравый смысл приказал ей прийти в себя.
«Это не сон, не кошмар. Он больной, он убийца! Господи, какстрашно он убил Вику…»
При воспоминании о смерти Вики Алька почувствовала, что еепарализует от ужаса, и прикусила губу. Боль привела ее в себя. Сейчас нельзябыло позволять себе терять силы и впадать в шок. Она успеет сделать это потом,когда выберется отсюда. Если выберется.
«Он больной, он убийца, но он всего лишь человек, –сказала себе Алька. – Всего лишь человек! Человек!» Она повторила этонесколько раз, и полуобморочная слабость отступила. Да, он человек, и она унего в плену. Он хитер, изобретателен, очень жесток, но раз он не убил ее досих пор, значит, она ему для чего-то нужна.
Заблокировав ту часть воображения, которая рисовалаубедительные картины – для чего именно она может быть ему нужна, – Алькавспомнила «Артемиду», из которой она убежала, и заставила себя думать, чтовыбраться отсюда будет ненамного сложнее. «Там была охрана, здесь он один». Онапрекрасно осознавала сомнительность этого утешения, но времени размышлять ипредаваться панике у нее оставалось все меньше: этот человек ушел с какой-тоцелью, и он собирается вернуться. Нужно успеть сделать то, что она хочет, доего прихода.
Алька принялась раскачивать кушетку: влево-вправо,влево-вправо… Ее попытки сильно осложняло то, что кушетка стояла очень близко кстене. Алька постаралась как можно дальше выставить ближний к стенке локоть,хотя кожу на запястьях ожгло от боли, и продолжила раскачиваться, упираясь встену локтем.
«Свалить! Кушетку! Свалить! Кушетку!» – выдыхала она просебя на каждый толчок.
Однако кушетка стояла прочно, и амплитуда движений Алькибыла слишком невелика, чтобы у нее что-то получилось. «Но я же почти опрокинулаее! Когда он дотронулся до меня, я почти опрокинула ее!»
Воспоминание о его прикосновении придало ей сил, и,застонав, она дернулась так, что кушетка и впрямь накренилась, а затем рухнула.Альку больно ударило о пол, но толстый ковер смягчил удар, и она застыла внелепейшей позе: привязанная к кушетке, стоящей на боку. Веревка впилась втело, и Алька сжала зубы, чтобы не закричать.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
