о прекращении уголовного дела:
"31.I.59 г. туристы вышли к р. Ауспии и пытались перевалом пройти к долине р. Лозьвы, однако из-за низкой температуры и сильного ветра они вынуждены были вернуться вниз и остановиться на ночлег.
Возвратившись 31.I.59 г. в долину р. Ауспия и, зная о трудных условиях рельефа высоты "1079", куда предполагалось восхождение, Дятлов, как руководитель группы, допустил грубую ошибку, выразившуюся в том, что группа начала восхождение 1. II.59 г. только в 15-00."
Вот так, виноват получается Дятлов, допустил грубую ошибку. И неважно, что 1 февраля группа должна была проводить восхождение не на перевал, а на Отортен. Неважно, что восхождение на высоту 1079 никакими документами не предполагалось. Неважно, что Дятлов не мог прохлаждаться до 15 часов, чтобы потом влезть на ненужную гору и там поставить палатку без печки и дров. Это все неважно. Это никто анализировать не стал. Главное, Дятлов совершил ошибку. Грубую. Ура! Они не жертвы, они виновники. Вот как получается.
Читаем дальше.
"В последующем, по лыжне туристов, сохранившейся к моменту поисков, удалось установить, что продвигаясь к долине четвертого притока реки Лозьвы, туристы приняли на 500-600 м левее и вместо перевала, образуемого вершинами "1079" и "880",вышли на восточный склон вершины "1079". Это была вторая ошибка Дятлова."
Смотрите, в этом тексте вообще никакой логики нет. Иванов пишет, что 31-го туристы пытались пройти в долину Лозьвы перевалом. То есть они шли на перевал. И лыжня вела на перевал. Не на склон горы 1079, а на перевал. Допустим, Дятлов мог ошибиться. Один раз. В темноте 31-го. Но ошибиться два раза подряд не мог. К тому же по лыжному следу, о котором пишет Иванов, шли поисковики Слобцов с Шаравиным, и пришли они не на гору 1079, а на перевал. Значит, не было ошибки Дятлова. Но она была нужна Иванову, и она появилась в уголовном деле.
Читаем дальше.
"Использовав светлое время дня на подъем к вершине "1079", в условиях сильного ветра, что является обычным в данной местности, и низкой температуры порядка 25-30°С, Дятлов оказался в невыгодных условиях ночёвки и принял решение разбить палатку на склоне вершины "1079" с тем, чтобы утром следующего дня, не теряя высоты, пройти к горе Отортен, до которой по прямой оставалось около 10 км."
Даже если бы Дятлов вышел в 15 часов, за час он поднялся бы на перевал. И к 16 часам был бы уже в лесу в долине Лозьвы. Более того, он не собирался идти к Отортену напрямую по хребту, а собирался идти из долины Лозьвы. Далее. Холодная ночёвка на перевале, если бы даже её задумал Дятлов, ни на что не влияла. В палатке не замерз и не погиб ни один турист. Все вышли ЖИВЫМИ и по версии следствия смогли спуститься вниз на 1,5 км
Почему же никто не задал Иванову вопросы, которые возникли у нас? А никто его постановление не читал. Кроме начальника следственного отдела Лукина и прокурора области Клинова, который утвердил то, что всех устраивало. А потом дело засекретили и никому не дали. Родственники погибших просили, но им не дали, сказали – Вы не потерпевшие. И даже Юра Юдин увидел этот документ только 40 лет спустя.
Продолжение следует.
И
стория
29.
Лёд и пламень.
Казалось бы, причём тут лёд и пламень. Поясняю сразу. По содержанию истории конкретно доказано холодное отношение (лёд) партбоссов и горячее восприятие (пламень) людей к увековечиванию погибших туристов.
Из предыдущей истории вывод вы, наверное, уже сделали, правда? Иванову было не важно, правда там, полуправда или неправда. Неважно, есть ли в его выводах противоречия. Ему было важно зафиксировать в постановлении то, что требовалось сказать. В том числе и про ошибки Игоря Дятлова.
А что же сами партийные деятели?
Ну вроде бы они должны стоять горой за комсомольцев, воспитывать на их примере подрастающее поколение. Ведь говорили, что партия – ум, честь и совесть нашей эпохи? Да, так оно и было. Но это были партийный ум, партийная честь и партийная совесть. А они в корне отличались от общечеловеческих и духовных.
27 марта 1959 года состоялось заседание бюро горкома КПСС. И на нем выступали один из руководителей чрезвычайной комиссии обкома товарищ Ермаш и следователь Иванов. И что же они сказали? Евгений Масленников так записал их слова в свою тетрадь:
"Иванов: Не надо было направлять в феврале. Ничего сверхъестественного не было, группа виновата.
Ермаш: Беспечное отношение к организации таких походов. Палатка ветхая. Надо смотреть прогнозы. Моральные качества группы низки – 3 часа, установили палатку не там, выскочили."
Вот позиция горкома партии – моральные качества низкие, группа виновата. А мне хочется привести слова из дневника Люды Дубининой:
"Рустику сказала, что не буду умываться, нет условий. Согласился."
И хочется ответить: – Товарищ Ермаш, Вы этот момент пропустили. Вот оказывается в чём дело. Туристы зубы не почистили. А если бы почистили, то трагедии не случилось бы.
Такое отношение органов партии к трагедии определило их действия и по другим вопросам.
Влиятельные люди боялись, что если к погибшим студентам будет привлечено внимание общественности, то это может привести к раскрытию их тайны. И они дали указание, как поступать дальше. Пляска на костях продолжилась.
Вот что пишет в протоколе допроса Римма Колеватова:
"Возмущение вызывает организация похорон. Каждого из родителей вызывали отдельно или в обком партии (т.Серкова З.Т.) или в Политехнический институт и предлагали хоронить погибших в Ивделе. Какое отношение имеют ребята к Ивделю? Жили в Свердловске, учились в Свердловске, а хоронить предложили в Ивделе. Т.Серкова каждого из родителей пыталась убедить, что их похоронят в братской могиле, что в Ивделе им будет поставлен обелиск. Возникает вопрос: "Почему это же самое нельзя было бы сделать в Свердловске?"
Вопрос Риммы остался без ответа. А мы знаем ответ – потому что так было надо влиятельным людям, то есть, как бы подальше с глаз долой.
Далее Римма пишет:
"Секретарь парткома УПИ ответил, что родители живут в разных местах и собрать их невозможно. Что за конспирация такая? Почему пришлось претерпеть столько мытарств, даже идти к секретарю обкома партии т.Куроедову, чтобы добиться похорон в родном Свердловске! Бездушное отношение к людям, понесшим такое большое, неутешное горе. Столько заставили страдать матерей, отцов, близких, потерявших хороших, честных людей".
Да, Римма права, лучше и не скажешь. Вот она, партийная честь и партийная совесть влиятельных людей.
Но Римма знала не всё. Она не знала первичный замысел влиятельных
