визитом.
— А чтобы ты не отчаивалась, что не выйдет заработать, — хмыкнул я, когда Антонина вытащила телефон и благополучно оплатила аренду, — я тебе кое-что приготовил…
— Да не пугайте вы меня, Марк Андреевич! — взмолилась она.
— Не пугаю. Смотри, — и я показал остолбеневшей Антонине только что купленный на ее имя тур на Камчатку. — Три недели в пансионате, индивидуальная экскурсия на вертолете, пятьдесят тысяч на мелкие расходы. А, да, и билет, — спохватился я, потому что Антонина уже и не знала, радоваться ей или паниковать с учетом стоимости перелета. — Бизнес-класс, прямой рейс. Давай, вылет вечером, ты заслужила, ты три года уже не ходила в отпуск, — улыбнулся я через силу и почему-то в этот момент вспомнил Маруську, и улыбка против моей воли поползла до ушей.
Антонина смотрела на меня встревоженно, потом тоже улыбнулась, понимая, что у меня, черт возьми, хорошее настроение. Несмотря на то, что какая-то сука его мне испортила, виду я не подал.
Напоследок я попросил Антонину заказать мне такси — не от дома, а от торгового центра, и пошел к Маруське.
Она спала, раскинувшись на кровати, успев переодеться в домашнюю пижамку. Я присел рядом с ней, рассматривая обнимающихся котиков на лонгсливе, и тихо окликнул:
— Маруська, вставай.
— М-м?..
— Вставай, Цесаревна, — повторил я уже настойчивей. — Вставай, собирайся… самое необходимое возьми, поживешь какое-то время отдельно.
Она распахивала глаза так невыносимо медленно и такая боль читалась в ее взгляде, что я покачал головой и убрал с ее лба упавшую прядь.
— Все в порядке, Маруська. Правда, все хорошо. И вот чтобы оно так и оставалось… — Маруся села, поджала ноги, опустила голову. — Выше нос, Цесаревна! Помнишь, что я тебе говорил о постоянном присмотре? Что к этому придется привыкать?
Маруся кивнула.
— Это один из тех случаев. Будет лучше, если ты пока поживешь там, где тебя никто не найдет.
Маруся подняла голову, и теперь в глазах ее был не страх, но испуг.
— Тебе угрожает опасность? Марк?..
— Нет. Нам ничто не угрожает. Ни тебе, ни мне, — и дальше я почти не соврал: — Помнишь то убийство на пляже? А статьи в сети видела? — Маруся опять кивнула. — В общем, лучше, если журналисты тебя не найдут, иначе могут возникнуть проблемы с нашим проектом. Ты сама понимаешь, напишут они, может, чушь, но…
— Кто-то может ее использовать, кто-то очень и очень влиятельный, — закончила она, и я, печально улыбнувшись, притянул ее к себе.
Милая моя девочка, прости за этот обман. Я просто хочу тебя спасти от неизвестной мне мрази. А еще я хочу тебя уберечь от самого большого разочарования в жизни…
— Я буду тебе звонить и писать, — пообещал я. — И скучать по тебе буду.
Я оставил ее собираться, а сам снова заперся в кабинете. Вроде бы я предпринял все меры, но я боялся оставлять ее одну.
Кому позвонить, Катерине? Однозначный вариант вроде бы, есть одно «но». Ее исчезновение заметят. Ирине, жене Глеба? Вариант, и она не откажет, конечно, но это крайне паршиво, отрывать ее от ее собственных дел ради своей проблемы, и вряд ли она сможет находиться с Марусей неотлучно. Аля? Это, конечно, пиздец, она же тупая, с таким же успехом я могу отправить и попугая, но…
На машине охраны я довез Марусю до торгового центра, там нас уже ждало такси, заказанное Антониной, и мы поехали по засыпающему городу на окраину, за кольцо, туда, где недавно выстроили и теперь сдавали в аренду апартаменты. Комплекс еще пах стройкой, и казалось, что в ночи звучат призрачные матерки усталого прораба. Горели не все окна, парковка была полупустой, и я кивнул Алевтине, заметив ее в машине.
Набрав полученный от хозяина код, я вытащил из мини-сейфа ключи и провел девушек на десятый этаж. Апартаменты были двухкомнатными, с большой кухней-гостиной, Аля сразу усвистела разбираться и заказывать еду, Маруся с досадой пнула ногой свою сумку и повисла у меня на шее.
— Я буду тебе постоянно писать, — поклялся я. — Честно-честно.
— Ты же Чудовище, — приласкала меня Маруся. — Уйдешь с головой в работу, а я буду здесь сидеть с учебниками и английским… С Натальей Яновной я уже договорилась, мы будем опять заниматься онлайн, как на Байкале.
Упорная моя девочка.
Обратно я ехал на том же такси, и сердце у меня болезненно ныло. Мне казалось, я совершил ошибку. Такую, что же не исправить, и ночью почти не спал, ворочался, прогонял от себя страшное, умом понимая, что я перебдел.
Но в следующие два дня мне стало полегче. Маруська занималась английским с утра до ночи, у нее начало получаться, она брала не два часа занятий, как раньше, а три, плюс она постоянно была на связи с Сан Степанычем и ребятами с Байкала, на третий день мы даже провели онлайн-конференцию.
Я смотрел почту — ничего. Я спросил Влада, как продвигаются поиски, он ничем не смог меня утешить, но и подозрений не пробудил. Я все больше склонялся к тому, что все это чушь и тупой шантаж.
Не может никто об этом знать, просто не может.
Сообщение пришло поздно вечером, когда я поговорил с Марусей, она уже собиралась спать и была такая прекрасная в своей пижамке, что мне хотелось коснуться ее. Прижать к себе. Нежная, сильная, упрямая девочка. Моя жена.
— Люблю тебя, — вырвалось у меня прежде, чем я сам сообразил, что это правда, и, испытывая какой-то детский восторг, я повторил: — Люблю, как сумасшедший.
— Я тоже люблю тебя, Чудовище, — выдохнула Маруся, и мне показалось, она ждала, пока сможет признаться мне в этом.
Счастье такое хрупкое, мать его. У него вообще нет брони. Я еще поработал, потом спустился в спортзал и погонял велотренажер, принял душ, забрался в постель с планшетом, потому что хотел найти путешествие нам с Марусей с настоящий медовый месяц — и никому не собирался это поручать. Все, что касалось нас двоих, должно было оставаться только нашим.
Панель уведомления мигнула новым письмом, и я почему-то понял, что знаю, от кого оно. Руки потеряли чувствительность, воздух в легких стал ледяным, я потянул панель и открыл послание.
«У тебя было достаточно времени. Больше ты ее не увидишь. Ты сам во всем виноват.
Чан Лю».
Сука!
