Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Пришла наша пора показывать свое умение. Похлопывая офицера по щекам, обрызгивая его водой из фляжек, мы минут за пять кое-как привели каратиста в чувство. И тут Славик произнес свою, пожалуй, самую длинную и уж точно самую красивую лекцию.
Посчитав, что старший лейтенант вполне оправился и в состоянии осмыслить сказанное, Славик встал перед нами в позу императора и сказал:
– Вы, молодой человек, излишне увлечены внешними формами и ложной эстетикой поединка, а вот внутренний нерв боя вы упускаете. А зря! Спросите себя: что главное в рукопашной схватке? И вы увидите простой ответ: главное – победить!
И так в течение чуть ли не пяти минут. Безусловно, это был спектакль-насмешка, но, как потом выяснилось, не только…
Когда лекция была окончена, старлей неловко встал, скомканно поблагодарил за науку, попрощался и ушел. Мы немного посмеялись, бурно выразили свой восторг победой Славика, а потом я, немного помявшись, спросил:
– А что, вторая часть и была знаменитым добиванием?
Славик улыбнулся, тяжело похлопал меня по шее и совершенно серьезно сказал:
– Ничего-то мы и не поняли…
Мне кажется, что именно в тот день и произошел перелом в наших отношениях. На вечерней тренировке Славик кратко повторил утренние свои наставления. Правда, опуская напыщенные фразы и заумные формулировки. А под конец добавил:
– Все, что я говорил старлею, было сказано вам. Если опустить сарказм, то получится главное.
Мой напарник Гриша Зубенко не сдержался и с ехидным видом переспросил:
– Че опустить?
Славик просиял, играючи, легонько ткнул его в правое подреберье и ответил:
– Печень, солнышко. Печень!
На следующее утро мы уже разучивали новые связки. Мне, как бывшему боксеру, Славик подыскал удивительно коварный и в общем-то не очень сложный прием: надо было подсесть под практически любое техническое действие противника и нанести в область половых органов двойной косой апперкот справа не вставая, а потом выполнить добивающий удар правым коленом, желательно в лицо, еще лучше – с подхватом обеими руками за голову. Если и была в этом какая-то сложность, то исключительно в подходе – комбинация была рассчитана на предельно короткую дистанцию. Я попросил разъяснений. Славик удивленно поднял бровь и спросил:
– А когда сами начнем думать?
Тут уж я удивился и недоумевающе пожал плечами. А Славик явно наслаждался ситуацией:
– Что ты, как гимназисточка, плечиками передергиваешь?
– Не понял…
– Ну а что непонятного?
– Все непонятно!
– Это потому, что мозгами шевелить лень! – жестко отчеканил Славик и, немного смягчившись, спросил: – Я что вчера показывал?
Тут меня осенило:
– Это что – разыграть дурака, приблизиться, а потом подсесть и врезать?
– Не обязательно дурака! Можно сделать полные штаны или еще лучше сопли распустить!
– Как это?
Славик совершенно неожиданно радостно рассмеялся и воскликнул:
– Вот так!
То, что произошло мгновение спустя, поразило меня больше, чем вчерашний спарринг. Только что улыбавшийся Славик внезапно скривился, как капризная школьница, а еще через мгновение заголосил, словно рязанская баба. Из его глаз крупными градинами чуть ли не посыпались самые настоящие слезы, щеки покраснели, из носа, выдувая лопающиеся пузыри, обильно потекло, и Славик, неуклюже растирая ладонями влагу по сморщенной физиономии, понес какую-то перемежаемую дерущими душу протяжными всхлипываниями несусветную ахинею.
Пока я хлопал глазами, он очень естественно оказался рядом и неожиданно ударил локтем под ухо. За несколько сантиметров от моей головы его локоточек с резким хлопком буквально впечатался в им же самим подставленную ладонь левой руки. Лицо наставничка было абсолютно безмятежно, и лишь остатки водицы на щеках и под носом говорили о том, что только сейчас этот человек безудержно и горько рыдал. Я, немного оправившись от шока, через силу выдавил:
– Вам надо было в ГИТИС поступать, а не в Ленинского комсомола…
Славик, только презрительно хмыкнув, занялся с Гришей.
Через неделю он заставил нас разучить еще по одной, как тогда говорили, «связочке» и заодно подробно рассказал и показал прямой удар основанием ладони в голову. У него была пространная и хорошо обоснованная теория о преимуществе удара раскрытой ладонью перед кулаком. И вообще, сжатой в кулак кистью он практически не пользовался. Я один раз поинтересовался: почему? И получил весьма любопытный ответ:
– Чтобы ударить кулаком, надо вначале ПМ выкинуть…
Ну что ж, если так, то действительно вполне логично!
* * *
Теперь мы попеременно разучивали сразу по три комбинации и по несколько вольных ударов. «Разучивали», конечно, не очень точное выражение. Славик процесс тренировки объяснял нам следующим образом:
– Удар вначале ставят, потом отрабатывают, а потом на протяжении всей жизни нарабатывают.
Под термином «нарабатывают» подразумевалось, что делают такое количество раз и с такого обилия всевозможных положений, чтобы в любой ситуации этот удар или техническое действие было проведено в идеальном исполнении.
Часто Славик не давал нам перед тренировкой растягиваться и разогреваться. Вначале мы не понимали – почему? Он объяснил:
– Нарветесь на противника и что скажете: «Ой, подожди, сейчас разомнусь!»
Мы только посмеялись над собой и опять вынуждены были признать, что Славик прав.
К тому времени он вполне вошел в роль наставника и заговорил с нами уже совсем по-другому. По-дружески, что ли? И еще он стал нам доверять. Насколько далеко простиралось это доверие, судить, правда, не берусь. Но именно тогда я впервые услышал от него в специфическом контексте термины: «глубокая разведка», «ликвидация», «акция устрашения».
Помню, один раз возник спор. Славик изложил свою теорию превосходства войск спецназначения над всеми остальными вооруженными силами:
– Если все же начнется… то через двадцать минут от армий одни головешки вонять останутся. Но еще долго, очень долго по руинам будут бродить злые мужики в камуфляже… Будут жрать человечину, продолжать свой род и делать то, что они умеют делать лучше всего, – убивать врага. Если кто-то и победит в той войне, то именно они!
Мы сказали, что, если дело только лишь в том, чтобы сражаться малыми группами, то мы такой же спецназ. Ну, может, не так хорошо подготовленный. Он засмеялся:
– Нет… Нет, ребятки. Вы не спецназ… вы дети!
Тут уж мы взвились: хороши дети! И давай ему перечислять на пальцах все, что роднит нас со спецназом. Славик долго слушал. Делал удивленные глаза, непонимающе чесал затылок, согласно кивал головой и в заключение подвел итог:
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
